других архивных фондах, снимать дорогостоящие фотокопии с собственноручных писаний Петра и т. д. Достойное внешнее оформление столь обширной работы потребовало также немало усилий и средств.
Но это не все. Гораздо тяжелее было ученое авторское одиночество, безучастное и полное равнодушие к его [автора] труду в течение целого десятилетия, от 1929 до 1939 года, со стороны ответственных руководителей ученых учреждений, призванных к руководству, поддержке и содействию в развитии исторической науки в государстве[197]. «Это нас не интересует»; «Это не входит в наши планы»; «Нет бумаги для печатания»; «Ваши мнения не проверены и не признаны наукой»; даже: «Нет у нас штатных, оплачиваемых рецензентов»; «Это не актуально» – такой прием обычно встречал автор и его обширный труд в указанные годы.
Поэтому автор настоящего труда тем более считает своим долгом с чувством благоговейного уважения и глубокой признательности засвидетельствовать те содействие, поддержку и одобрение, которые были ему оказаны в начале и в конце его работы двумя старейшими учеными, специалистами русской истории и истории русского права.
В начале нашей исследовательской работы, в годы от 1922-го до 1929-го, теперь покойный академик С. Ф. Платонов, со свойственными этому ученому проницательностью и отзывчивостью ко всякому ученому стремлению, в течение семи лет неизменно проявлял теплое участие и большой интерес к нашей работе и оказывал ей постоянную поддержку, одобряя выводы, к которым приходил исследователь в своих изысканиях. Его в высокой степени авторитетное мнение о нашей работе, высказанное в отзыве Постоянной историко-археографической комиссии Академии наук Союза ССР еще в 1927 году, вдохновляло и поддерживало автора в последующее, тяжелое для него лично, но чрезвычайно плодотворное для его научной работы десятилетие напряженного труда в полном ученом одиночестве и непризнанности. Известные Историко-археографической комиссии в рукописи работы «позволяют говорить о Н. А. Воскресенском, – писал председатель Комиссии, академик С. Ф. Платонов, – как об очень серьезном исследователе, внимательно и вдумчиво изучающем архивные материалы петровской эпохи, до него, во многих случаях, еще никем не тронутые; вытекающие из его работ положения обещают дать вместе с тем русской исторической науке много ценных и новых выводов, нередко совершенно меняющих господствующие в этой области суждения. Подготовляемые им издания материалов под заглавием “Законодательные акты Петра Великого, относящиеся к преобразованию высших [и] центральных учреждений России”, по всему тому, что о них известно до сих пор, обещают быть крупным событием в русской историографии о XVIII веке»[198].
Не меньшее моральное значение для автора настоящего труда, хода его работ и, наконец, для издания их имели и имеют благожелательный прием, сочувственное отношение, авторитетные указания и многообразная поддержка, оказанная
Ср.:
Протокол Археографической комиссии за 1927 год, от 17 марта, за № 229.
