присутствии в столице, права законодательной инициативы – даже Сенату. Проявление инициативы к установлению нового закона было фактом, а не правом, так как предложение, проект только в том случае были исходным моментом для выработки закона, если встречали одобрение царя.
Устанавливая факт влияния деловых доношений должностных и частных лиц на выработку некоторых указов Петра I, даже весьма значительных, затрагивавших иногда основы феодального правопорядка, тем не менее не следует преувеличивать значение различных «прожектов» для направления и хода реформы, как это было сделано в известной работе П. Н. Милюкова «Государственное хозяйство России [в первой четверти XVIII столетия] и реформа Петра Великого» (второе издание, 1905 года). В главе VIII своего исследования Милюков, переходя к изучению последнего периода реформ Петра I, высказывает мнение об ограниченной инициативе самого царя в проводимых им реформах: «Изучение первых двух периодов в истории петровской реформы привело нас к выводу, что в этой реформе личная инициатива Петра сводилась к гораздо более узким рамкам, чем это обыкновенно полагают»[313]. Приведя в известность значительное количество проектов, сначала финансовых, а потом и общеадминистративных, за последний период царствования Петра I и сделав их анализ, Милюков наблюдает, по его выражению, «реформу без реформатора»[314].
Приведение в известность проектов и предложений современников петровской реформы, несомненно, является заслугой названного исследователя, но его точка зрения при их анализе и общие выводы из их изучения требуют пересмотра. Из финансовых проектов П. Н. Милюковым изучены: «Статьи ко умножению государственной казны для нужды настоящей войны», принадлежащие, по его мнению, Савве Рагузинскому[315]; неизвестного автора «Мемориал, каким образом облегчить подданных крестьянских»[316], а также проекты, связанные с введением подушной подати в России[317]. Исследователь придает им большее значение, чем они имели в действительности; во всяком случае, названные проекты не были фактами, сообщавшими законодательный почин, а сами являлись ответом на запросы, искания и заботы правительства и, в частности, самого царя, в то время упорно искавшего средств для ведения войны, ибо деньги являлись, по выражению Петра, «артериею войны». В самом деле, к первой, продолжительной шведской войне прибавилась другая, не менее тяжелая, – турецкая. При таких обстоятельствах понятно внимание правительства ко всякому конкретному и дельному проекту, облегчающему затруднения государства. Составленные близкими к правительственным кругам лицами, находившимися в курсе экономической политики того времени, проекты отражали и конкретно разрабатывали практическую сторону вопроса, однако они не ставили вопроса впервые, не сообщали инициативы.
Вследствие указанного их значения приведенные проекты следует рассматривать не как
Там же. С. 542.
Там же. С. 384–391.
Там же. С. 391–393.
Там же. С. 404–419.
