время не меняя позы.
– Просто ты ко мне предвзято относишься, – парировала Алла. – Могу я воспользоваться твоим гримом? Я свой испортила. Перевернула вазу с цветами на столик.
– Да, конечно, бери что хочешь, мне не жалко, – кивнула хозяйка гримерки.
Перова уселась за перешедшее к Варваре по наследству зеркало, в котором отражались многие великие балерины в различных образах, и начала совершенно беззастенчиво пользоваться всем, что лежало, щедро накладывая на лицо крем-пудру, румяна, темные тени и помаду.
– Ну и как тебе я? – спросила она через некоторое время.
– На мой взгляд, чересчур.
– Значит, хорошо, – удовлетворенно хмыкнула Алла, продолжая усердно краситься.
– А правда, что ты согласилась танцевать голой? – вдруг спросила Варя, не понимая, как на такое можно было пойти. То есть опуститься до такого.
– Правда. А что, ты тоже претендуешь? Тебе есть что показать? – покосилась на нее Алла.
– Боже упаси! Данный жанр – полностью твой!
– Да, я люблю освобождаться от одежды, люблю свободу. Я не стесняюсь своего тела!
Варвара передернула плечами. Она поднялась и стала собираться, так как боль немного отпустила спину.
И тут дверь гримерки приоткрылась, заглянула администраторша.
– Извините, мне сказали, что Алла Александровна здесь… Ее вызывает к себе директор.
Было видно, что она удивилась, увидев вместе балерин-соперниц.
– Ну вот, так всегда… Мне некогда! – фыркнула Алла и растянула слишком красные губы в улыбке, причем глаза ее оставались абсолютно холодными, даже без тени приветливости, без намека на улыбку. – Ладно, зайду к своему котику, поинтересуюсь, что ему надо. Может, еще какую камасутру мне предложит? До свидания, Варвара. Не хворай!
– Всего хорошего, Алла. Постараюсь, твоими молитвами, – ответила Варя и вздохнула с явным облегчением, когда Перова удалилась.
Присутствие Перовой раздражало ее необъяснимо, как едкий запах духов. Аура Аллы просто подавляла, а сама она была ей очень неприятна. Мысль, что та может вернуться и на ее глазах продолжить ковыряться в чужой косметике, помогла собраться, несмотря на боль в спине, побыстрее, лишь бы покинуть гримерку.
Абрикосова вышла из театра и остановилась в раздумье. Шел дождичек, тяжелые тучи тяжело нависли над серым городом. С большой неохотой балерина подумала, что надо идти на остановку, а потом трястись в троллейбусе до дома. Да еще после того, как ее именно в троллейбусе обокрали. Перед глазами возникли абсолютно отрешенное лицо пойманного с поличным воришки и образ его крайне обеспокоенной матери.
«Интересно, соврала женщина или все же нет? Может, она просто пытается отмазать отпрыска от тюрьмы и приписать законченному негодяю и наркоману черты этакого Робин Гуда? Мол, сыночек спасал больную мать…» – размышляла Варвара под моросящим дождем, надвинув капюшон плаща.
И тут она заметила высокого незнакомца в темной одежде. Мужчина неловко переминался с ноги
