Роднин.
– Погода-то собачья. Куда вы без машины? Как домой доберетесь?
– На метро, Семен, на метро.
– А гроза?
– К вечеру закончится.
Роднин уже распахнул дверцу и приготовился ступить в лужу, когда водитель позволил себе вольность, немыслимую в отношениях между подчиненным и начальником.
– Вы как знаете, Василий Степанович, а только я вас все равно ждать буду, – пробурчал он, полируя ладонью рулевое колесо.
– С чего ты взял, что можешь игнорировать мои распоряжения? – недобро удивился Роднин.
– Так промокнете же, – воскликнул водитель. – Не мальчик небось, чтобы под дождем бегать.
– Не сахарный, не растаю.
– Не растаете, так простудитесь!
– А-атставить разговоры! – прикрикнул Роднин. – Я не о твоем здоровье забочусь, а о своем, заруби это себе на носу, Семен. Думаешь, я не заметил, как ты всю дорогу сопли туда-сюда гонял? Заразить меня решил, террорист гриппозный? Не выйдет! – Роднин снова приготовился выбраться из машины, но еще раз задержался, сочтя необходимым предупредить: – И учти, если вздумаешь лечиться народными средствами, то не переусердствуй. Я запах перегара за километр чую.
– Знаю, – шмыгнул носом водитель. – Только вы, Василий Степанович, могли бы про народные средства не напоминать. Обидно даже. Мы ж не первый год вместе работаем.
Вместе работаем!.. Не всякий прапорщик отважился бы сказать такое полковнику, и не всякий полковник отреагировал бы на подобные слова так, как отреагировал Роднин. А сделал он вот что: обернувшись, шутливо ткнул его кулаком в бок и, ухмыльнувшись, сказал:
– Вот именно. Я тебя как облупленного знаю, Семен, так что можешь не изображать оскорбленную невинность.
Водитель открыл рот, чтобы возразить, но Роднин не стал его слушать, а лишь бросил напоследок «бывай» и вылез из «Волги» под проливной дождь. Зонтика у него отродясь не было, а бегать рысцой на глазах у подчиненного полковник счел ниже своего достоинства, поэтому его любимый синий костюм успел изрядно потемнеть, прежде чем Роднин скрылся в дверях служебного входа управления. И только потом водитель уважительно покачал головой и пробормотал:
– Да, вот человек так человек! О своем здоровье он заботится, как же! Жаль, таких нынче мало осталось. Измельчал народ. Доперестраивались, ёлы-палы.
Полковник Роднин не услышал этой лестной характеристики. Он вообще забыл о существовании персонального водителя. Слишком много забот было у главного опера УКРО, чтобы придавать значение подобным мелочам. Стержнем, вокруг которого вращалась его жизнь, являлась Лубянка.
Не так давно из штаб-квартиры ФСБ съехал Департамент по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом, но просторней в старом здании не стало. Более того, стремительно разрастающемуся центральному аппарату делалось все теснее в знаменитом желтом доме
