совершенно равнодушно.
– Но будучи прекрасной, как божество древних, изваянное из мрамора, вы и холодны, как мрамор… как мрамор без души.
– Что же далее? – спросила маска. – Скажите что-нибудь поинтереснее, а это я уже слышала много раз.
– Но что же, как не это, могу я сказать вам, графиня?! – воскликнул Брюль дрожащим голосом. – Как только я взгляну на вас, во мне закипают месть, гнев, зависть, и с губ чуть не скрывается проклятье.
– Какая поэзия! Что же далее?
– Если б я только смел, я проклинал бы вас и тот день, и час, в который я вас впервые увидал, – произнес Брюль с чувством. – Но стоит только на вас взглянуть, и я бессилен. Вы имеете надо мною какую-то власть.
– Так ли это? – поворачиваясь и смотря на него, холодно спросила она.
– Нужно ли клясться, да и к чему вам моя клятва, когда вы другому поклялись перед алтарем?
– Я не требую клятвы, – спокойно возразила она, – я хочу убеждения, что это так, а его часто не внушает даже клятва.
Она долго смотрела на него.
– Моя любовь…
– Послушайте, Брюль, я верю, что вы были влюблены в меня. В этом нет ничего удивительного: я молода, имела имя и будущее для того, кто должен был получить мою руку; но это могла быть такая любовь, какую мы видим ежедневно, воспламеняющаяся утром и потухающая вечером. Я такой любви не желаю.
– Моя любовь, кажется, дала вам доказательство; она началась еще в детстве и живет еще, несмотря на то что вы отняли всякую надежду; будучи отталкиваема, она возвращается; презренная, она все еще не потухла.
– Любовь это или самолюбие? – спросила маска. – В твоих поступках, Брюль, главную роль играет самолюбие.
Брюль немного помолчал и покачал головой.
– Не спорю, что, потеряв надежду на счастье, хочу теперь быть страшным и сильным.
Маска взглянула на него и, опершись на руку, начала медленно и плавно говорить:
– Мы не знаем, что ожидает нас в будущем. Я буду с тобой откровенна: я тоже не была к тебе равнодушна, с тобой я была бы счастлива, так как у нас одинаковые характеры и мысли, но так лучше… муж и жена – это сражающиеся на смерть враги, мы же можем быть верными друзьями.
– Друзьями! – прервал венецианец. – Как страшен этот гробовой покров, это имя друга!
Маска подняла голову и иронически ею покачала, причем бриллианты в ее короне ослепительно заблистали, ручкой же она ударила по руке Брюля.
– Муж будет любовником, а я другом, то есть отвергнутым слугой.
– Муж любовником? – засмеялась маска. – Где ты слыхал об этом? Эти два слова противоречат друг другу. Мой муж, мой муж! Да я его ненавижу, он мне гадок, я его терпеть не могу!
– Однако же вы вышли за него замуж.
– Меня выдал отец-король, но это случилось к лучшему, поверь мне.
