(или несколько – до шести) днем устанавливалась на специальный станок и наводилась на место, где предполагалось перемещение противника, а ночью выстрелы терроризировали его. На некоторых участках фронта такие ружья стреляли каждые две минуты.
Были и другие способы ночной стрельбы. «В тонкой стеклянной, герметично закрытой трубочке насыпан порошок. В разных трубочках порошок неодинакового состава и дает огонь разного цвета. Обычно немцы закапывали такие трубочки у самой поверхности земли или прикрывали песком, тонким дерном, веткой и т. п. Трубочка легко разламывалась под ногой, порошок соединялся с воздухом – и мгновенно вспыхивал столб яркого пламени. Дежурные немецкие пулеметчики немедленно открывали стрельбу в направлении огня и на соответствующую его цвету дистанцию».
Теперь бойницы и мешки брустверов в сухую погоду смачивались водой, в холодную погоду приходилось считаться с медленным рассеиванием дыма. Телескопы маскировались мешками с песком, а линзы закрывались от солнца особыми козырьками. Сами бойницы открывались сбоку, и прежде чем заглянуть в нее, рекомендовалось выставить кокарду фуражки и подождать примерно минуту. Для маскировки бойниц использовались легкая газовая ткань (марля), веревочные или проволочные сетки с пучками травы. Тогда же применялись маскировочная окраска и чехлы для касок и щитков, маскхалаты с комбинациями желтого, зеленого, черного и других цветов (зимой на русском фронте – и белого), маскировка листьями, ложные перископы и т. п… Выставлялись картонные головы. В качестве укрытий использовались трубы, старые фуражки, ботинки и даже кувшины из-под рома, имитации деревьев, трупов лошадей, мешков с землей… В одном случае был сделан даже макет киркомотыги, положенной на бруствер (вдоль) и замененной ложной, с рукояткой из прозрачной марлевой ткани. К подделке с внутренней стороны бруствера отрыли узкую щель и поставили снайперский щит.
Как отмечалось в наставлении уже Второй мировой, опиравшемся на опыт первой войны, «человек, думающий, что переползание ниже его достоинства, скоро будет ранен или убит».
Теперь уже и немцы страдали от снайперов (по мемуарам Эрнста Юнгера): «Затем у нас была дуэль с безумно храбрым англичанином, чья голова виднелась над краем траншеи максимум в ста метрах от нас. Он насолил нам своими невероятно меткими, нацеленными на амбразуру выстрелами. Я отражал огонь с несколькими людьми. Все же одна точно нацеленная пуля ударилась о край нашей амбразуры, брызнув песком в глаза и слегка задев шею осколком. Мы, однако, тоже не дали маху: высовываясь, коротко целились и снова исчезали. Вслед за тем раздался выстрел по винтовке стрелка Шторха, чье лицо, задетое по крайней мере десятком осколков, все кровоточило. Следующий выстрел вырвал кусок у края нашей амбразуры. Затем еще один разбил зеркало, в которое мы наблюдали. Но мы были удовлетворены, когда наш противник после нескольких, точно положенных на глиняную приступку у его лица выстрелов бесследно исчез».
