style="font-size:15px;"> Он предвкушал! Словно уже видел это высочайшее разрешение, по которому участок на левом берегу в верховьях Китоя становится его вотчиной. Заявка, направленная в Горное управление, скучна: обычная канцелярская писуля. Прошение. Рутинное описание участка месторождения, только и всего, даже точных координат не требуют в Горном управлении.
А место-то впечатляет! Когда бы эту красоту да на дагеротип! Впрочем, разве стеклянная пластинка своим черно-белым изображением передаст красоту природы! Нет, там для хорошего художника поле деятельности…
Василий Иванович хмыкнул. Откуда это в нем лютики-цветочки? Стареем… Впрочем, при чем тут это? Даже он, всю жизнь проведший среди великолепия сибирской тайги и совершенно не склонный к сентиментальщине, был сражен красотой ледяного цирка, в который обрушивался сверкающий водопад. Вот оно, это озеро-блюдце, вот она, Золотая Чаша! А Демидка – дурень! Чего ужасался? Никакого лесного черта!
Демин-младший, офонаревший от барской щедрости и добрых перемен в жизни, выложил тогда Кузнецову все, что только знал о батиной находке. Что мать рассказывала, что поведал на смертном одре отец. В том числе и это, очень точное прозвище места – Золотая Чаша! Жила, выходящая на поверхность сплошной полосой, сняла все вопросы. А кузнецовские ребятки намеривались искать шурфы! Какие, к черту, шурфы, когда такое!
Но не только восторгом наполнился Василий Иванович. Многолетний опыт поиска и разработки золотоносных месторождений позволил увидеть и другие плюсы: доступ к участку ограничен, но лошади пройдут, так что во вьючном варианте можно к Золотой Чаше доставить необходимое оборудование, обустроиться здесь и начать промышленную разработку. Золотая Чаша перекроет все! По крайней мере, на двух кузнецовских приисках, фактически полностью истощенных, можно смело поставить крест. Да и остальные теперь погоды не делают…
Кузнецов терпеливо выполнил все канцелярские формальности по получению засургученного пакета из Горного управления. Себя соблюсти тоже немаловажно. Посему зажал пакет под мышкой и откланялся. На крыльцо присутствия вышел царем сибирским, презрительно хмыкнув на полицейских служек. Вальяжно расположился в своем возке, гаркнул Егорше: «Домой!»
Дотерпел до кабинетного кресла. Только здесь самообладание его покинуло – нетерпеливо стал ломать красный сургуч на суровой и плотной бумаге. В конверте – один лист, с разлапистым черным орлом в левом углу.
Василий Иванович лихорадочно пробежал глазами каллиграфически выведенные строки, недоуменно замер, не найдя среди них привычного оборота о разрешении, начал медленно перечитывать.
Перед глазами поплыли багровые круги, в груди заухало. Рука потянулась к колокольчику на столе и… обессиленно бухнулась о столешницу.
Жадно хватая воздух, как выброшенная на песок рыбина, Кузнецов приподнялся, пытаясь крикнуть, позвать секретаря
