себя как жертва. Психосоматические аспекты боли в спине и шее означают, что этот человек на самом деле может столкнуться с продолжительными проблемами со здоровьем. В то же время пострадавший, который принимается сразу за дело, обмениваясь номерами с другим водителем и пытаясь починить свою машину, скорее всего не будет страдать от продолжительной боли. Внешнее поведение и субъективные ощущения очень связаны между собой.
Медицинская или неврологическая задача, поддерживаемая в том числе и страховыми компаниями, заключается в дальнейшем исследовании природы боли в шее. Мошенничество можно будет распознать только тогда, когда специалисты хорошо изучат настоящую боль в шее. Но пока заявителям можно верить только на слово. Из этого следует, перекликаясь с тезисами Иеремии Бентама, что наблюдатель в принципе может оценить, насколько сильна боль у пострадавшего, если только есть соответствующий метод для измерения подобной боли. Такой метод в какой-то мере должен сконцентрироваться на теле человека. Способ измерения пользы, который предпочитал Иеремия Бентам, – используя для этого деньги – в данном случае исключается, поскольку именно погоня за деньгами в первую очередь и создает проблему.
Но что если хлыстовая травма всегда связана с погоней за денежным вознаграждением? И что если мошенничество такого рода является не злосчастным, исключительным и искоренимым элементом нашего потребительского общества, а совершенно неизбежным следствием того, что наше чувство справедливости оказалось порабощено денежной выгодой? Что касается хлыстовой травмы шеи, то есть идея, утверждающая, что существует некое равенство между ощущениями нервной системы и деньгами. Основная мысль в данном случае следующая: определенное субъективное ощущение уравновешивается соответствующим количеством денег. Предположительно в некоторых странах этот принцип встречается чаще, чем в других. Но сам факт, что невозможно точно знать, встречается ли нечто подобное и если да, то в какой степени, говорит нам об абсурдности нашего предположения. Возможно, вместо того чтобы выяснять степень достоверности физической боли, нам следует изучить, могут ли деньги служить неким нейтральным, объективным и точным представителем наших чувств.
Джозеф Пристли, человек, чьи работы привели Иеремию Бентама к тому, что тот прокричал «Эврика!» в кофейне Harper's в 1766 году, имел сильное влияние на зарождающийся средний класс индустриальной Англии. В 1774 году он помог основать первую унитарианскую церковь в стране, хотя это религиозное движение оставалось в то время запрещенным. Унитариане отрицали веру православных христиан в Троицу: Бога Отца, Сына и Святого Духа, считая, что Бог един. По всей Европе в XVI веке жило довольно много унитариан, хотя официально их учение не признавали. Его английские приверженцы оставались вне закона, пока Пристли не основал свою церковь. Понятное дело, что, подвергаясь гонениям, они, будучи заядлыми оптимистами,
