служивые люди стали массово увольняться и тоже уезжать на Запад. Сергей ещё держался. В том, войсковом товариществе, которое его окружало, было много офицеров, одно знакомство с которыми можно было считать за счастье. Несмотря на их молодость, он каким – то странным образом чувствовал это и называл всех своих братьев по оружию «старыми» и мудрыми забайкальскими воинами. Им это нравилось, и они дружно продолжали тянуть «служивую лямку». Но «чумовая» среда разваливающейся империи добралась и до них. Огромная армада офицеров, служивших во всех бывших Союзных республиках, была оттуда вытесняема и искала себе прибежище в России.
Запад России был «забит» до отказа. Сама служба в западных округах требовала огромных денег на постоянные взятки или такого же огромного воровства. Выдерживали эти новые «воинские отношения» далеко не все. Тех, кто не выдерживал, переводили всё дальше и дальше….
Но это уже были потерянные для чести и армии люди. Они знали, как выстраиваются «отношения» на самом верху, ни во что не верили и воровали. Наплыв этих офицеров был равносилен налёту саранчи. Перестали выплачивать и должностные оклады, так как все выделяемые бюджетом деньги армейскими финансистами под прикрытием «группы столичных товарищей», называемой в офицерской среде «райской группой», сразу же вкладывались в товар. Должностные оклады выплачивались по мере реализации товара. Никто сильно не роптал, так как служба фактически прекратилась, а плату за безделье можно и подождать, как говорится «честь имею».
Из служебных обязанностей у Сергея осталась одна – дежурство по части. В караулы ходили младшие офицеры и прапорщики. Их часто не меняли по два, три дня. В караульные помещения водили женщин. В караулках давно пили.
Солдатский досуг проходил примерно также. В казармах пытались установить ночное дежурство офицеров, но инициатива не прижилась. Солдат было мало, а те, кто ещё оставался в сокращаемых частях, ночевали где угодно, только не в казармах.
Это было очередное, похожее на все остальные дежурства той поры. Сергей сидел в прокуренной «дежурке» и играл в карты со своим помощником. Чередой в «дежурку» шёл «служивый народ» с докладами о том, кто что и где сдал – принял. Доклады он почти не слушал. Слух его обострялся только при слове «оружие». Оружие оставалось единственным материальным средством, за пропажу которого можно было понести серьёзное наказание, вплоть до увольнения из армии.
Оружие пропадало везде и повсеместно, но можно было быть уволенным из армии «достойно» при краже по «согласованию», а можно было «вылететь» по «недосмотру» без всяких льгот. Сергей неплохо знал историю. Он знал, что сюжеты повторяются и, как ему казалось, на каждом витке спирали, несколько «мягче», чем на предыдущем. Он знал, что ХХ век начался с того, что «белых офицеров», отдававших долг своей стране в таких же далёких и глухих гарнизонах, как тот, в котором он служит теперь, властный клан той поры «развёл» значительно хуже, чем очередной властный клан конца ХХ века разводит «красных
