клиенты? И главное: можно ли сыграть это произведение по-другому?
Утро понедельника. Вы сидите за рабочим столом. Обычное начало рабочей недели, с одним отличием – что-то лампа на потолке мигает. Это вас на секунду отвлекает, но потом вы вспоминаете, что нужно найти важный для клиента документ. Открываете ящик, ищете. А подняв голову, застываете от удивления.
Куда-то исчез компьютер! Впрочем, стола тоже нет, как и книжного шкафа, и стеллажа. Пропала вся офисная мебель! Вместо таблички с надписью «старший менеджер по инвестициям» – пюпитр с нотами. Не с квартальным отчетом, а с нотами: Моцарт, «Маленькая ночная серенада». И тут вы слышите, как находящиеся вокруг люди принимаются настраивать инструменты. Вы оглядываетесь и видите, что очутились где-то на задах скрипичной секции симфонического оркестра, среди вторых скрипок. В руках у вас скрипка, и, кажется, сейчас начнется репетиция… Как такое возможно?
Но вскоре растерянность сменяется радостью. Ведь вы всегда любили музыку, и хотя никогда в жизни не брали уроков игры на скрипке, играете как настоящий профессионал. Видели бы вас коллеги из офиса – им-то сейчас приходится вести скучные подсчеты, обзванивать раздражительных инвесторов и жаловаться на невозможность проявить себя в этой компании. Да по сравнению с ними вы просто везунчик! Вот бы вас сейчас видел этот зануда, Шварц из бухгалтерии!
Минуточку. А это не он, случаем, сидит в первых скрипках? Шварц? Да разве такое может быть? Но времени на размышления нет: дирижер подает знак, и игра начинается. Вы играете виртуозно, вам очень хочется затмить этого выскочку из бухгалтерии. Неужели непонятно, что он не на своем месте? Дирижер во что бы то ни стало должен заметить, как вы стараетесь. И он замечает.
Смерив вас взглядом, он сурово произносит:
– Что вы делаете? Вы должны играть в унисон. Мне нужно, чтобы все вторые скрипки играли как одна. Мне ни к чему шестнадцать выскочек, каждый из которых требует внимания.
Вы раздавлены. Вы смотрите на Шварца из бухгалтерии. А тот сияет.
Чуть позже за кулисами вы понимаете, что никого из новых коллег не заботят ваши жалобы на суровость дирижера. Их самих хлебом не корми, дай пожаловаться: каждый, по его мнению, старается больше других. «У меня слишком длинная партия», – заявляет один. Второй вспоминает недобрым словом перкуссиониста, играющего на треугольнике: «Звонит в свой колокольчик раз в полчаса, а получает больше нас. Тоже мне солист!» Кларнетист – гобоисту: «Как же меня бесят эти струнные! Вечно фальшивят. Если мне и дальше придется слушать их по четыре часа в день, от моего абсолютного слуха ничего не останется!» Гобоист поддакивает: «А я на них вообще внимания не обращаю. Уже много лет». К хору жалоб присоединяется трубач: «Сколько можно терпеть этого дирижера? Он же полный идиот! Мы сыграем нормально только тогда, когда перестанем обращать на него внимание».
Звенит громкий звонок –
