изнемогая, уронила руки. – Верно, вы знаете мои камни. Только давно их не видели.
– Ну, и что с того?
– Другие они стали, Лев Минеевич, выздоровели. – Она вздохнула с тоской. – Аркадий Викторович, пусть все грехи ему простятся, вылечил.
– Да что вы говорите? Подумать только! – Лев Минеевич всплеснул ручками. – Как же так?
– В алмазе пузырек был, так он его удалил, аметист темнее сделал, видите? – Она поиграла перед его глазами крупным черно-фиолетовым кристаллом, в котором кровавой точкой догорало окно. – В хризолитах трещинки залечились, а топаз, так тот вообще голубым стал. Вы хоть когда-нибудь слыхали про голубые топазы?
Лев Минеевич недоуменно скривил лицо.
– То-то и оно, что не слыхали. И никто не слыхал… Такое только Сен-Жермен с Калиостро делать умели да наш Аркадий Викторович. Вот и смекайте теперь… А вы говорите – знак! – Она торжествующе подняла палец.
– Это вы говорите – знак, – попробовал защититься Лев Минеевич. – Я молчу.
– Вот и молчите себе.
– Ничего не понимаю! – Он вновь всплеснул розовыми, пухлыми, как у младенца, ручками. – Подумаешь, дело великое сделал – камень вылечил! Так у него же специальность такая! На то он и профессор. Наука все может! Космос! На Луну теперь слетать – как в троллейбусе прокатиться, разве что за билет платить не приходится… Это вам не пузырьки! Тоже мне генетика! – Он пренебрежительно покосился на кошачье семейство.
Рыжие котята, урча и смешно топорща острые куцые хвостики, сосали мамашу.
– Все равно, – упрямо стояла на своем Чарская, хотя упоминание про космос и поколебало тайную ее веру в магические возможности Аркадия Викторовича. – Только великий посвященный способен уничтожить пузырек в бриллианте. Самый настоящий знак и есть. Другого указания мне и не надобно.
– Как хотите, – пожал плечами Лев Минеевич. – Только ваш Аркадий Викторович – сестра его, между нами, очень нервическая особа – никакой не посвященный. Простой научный работник, каких много.
– Ах, простой?
– Ну да, простой. – Он мужественно тряхнул головой и выпрямился на стуле. – Обыкновенный трудящийся. Никакой не посвященный. Что это за посвященный еще? Во что посвященный?
– Что с вами говорить! – Она пренебрежительно махнула рукой. – Вы даже Шюре не читали. Капли единой не испили из вечной чаши тайной мудрости.
– А вы так испили? – ехидно прищурился коллекционер.
– Я приобщена. У меня вся семья такая была и самое меня так воспитали.
– Когда это было? И разве вам тайная мудрость помогла? Ведь вас ограбили и чуть не убили! Эх, Верочка, Верочка! – Лев Минеевич горестно усмехнулся. – Не там вы друзей ищете. Милиция – это да, она помогла. Лев Минеевич тоже помог, хотя он и не получил эдакого воспитания, – он покрутил пальцем над головой, – не читал Шюре.
Вера Фабиановна не захотела грешить против очевидности и перевела разговор
