осмотрел номер «Волны», – писал Джиллет из Парижа. – Не сомневаюсь, что дело у О’Хара пойдет. Однако он еще не знает всех тонкостей ремесла. (Следовали советы, как улучшить молодой великосветский еженедельник.) Сходи в редакцию и поговори с О’Хара. Пусть он думает, что это твои собственные соображения, не поминай меня. А то он сделает меня своим парижским корреспондентом; мне же это очень невыгодно, потому что я сотрудничаю в больших журналах, где по крайней мере деньги платят. Прежде всего внуши ему, чтобы он выгнал болвана, который дает ему критические заметки о живописи и о музыке. Кроме того, в Сан-Франциско всегда была своя литература, а теперь нет никакой. Скажи О’Хара, пусть постарается найти осла, который согласится регулярно поставлять для «Волны» серию рассказов – романтических, ярких, полных настоящего сан-францисского колорита».
Кит Беллью отправился в редакцию «Волны», чтобы честно выполнить все советы Джиллета. О’Хара выслушал. О’Хара стал спорить. О’Хара согласился. О’Хара выгнал болвана критика. А затем О’Хара проявил свой характер, тот самый, которого так боялся Джиллет, сидя в далеком Париже. Когда О’Хара чего-нибудь хотел, ни один приятель не мог ему отказать. Он был ласково и неотразимо настойчив. Кит Беллью, прежде чем успел вырваться из редакции, стал помощником редактора, дал согласие поставлять несколько столбцов рецензий, пока не найдется кто-нибудь взамен, связал себя обещанием давать в каждый номер рассказы по десять тысяч слов из жизни Сан-Франциско – и все это совершенно бесплатно. «Волна» еще не имеет возможности платить, объяснил О’Хара и с не меньшей настойчивостью заявил, что во всем Сан-Франциско есть только один человек, который способен написать такую серию рассказов, и этот единственный человек – Кит Беллью.
– А ведь ослом-то оказался я! – стонал Кит, спускаясь по узкой лестнице.
Так начал он работать на О’Хара и на ненасытные столбцы «Волны». Неделю за неделей просиживал он в редакционном кресле, выпроваживал кредиторов, ссорился с наборщиками и при всем том умудрялся выжимать из себя для каждого номера по двадцать тысяч слов. Облегчения не предвиделось. «Волна» была честолюбива. Честолюбие заставляло ее выходить с иллюстрациями. Иллюстрации стоили дорого. Денег не хватало ни на уплату Киту Беллью, ни на привлечение новых сотрудников.
– Вот что значит быть добрым малым, – проворчал однажды Кит.
– Побольше бы таких! – со слезами на глазах воскликнул О’Хара, пылко пожимая руку Кита. – Ты мой спаситель, Кит. Только благодаря тебе я не прогорел. Еще немного, милый друг, и все наладится!
– Не верю, – уныло проговорил Кит. – Мне ясна моя судьба. Я обречен торчать здесь вечно.
Через несколько времени Кит придумал выход. Выбрав удобный момент, он в присутствии О’Хара потерял сознание и повалился в первое попавшееся кресло. Немного погодя он тяжко рухнул всем телом на письменный стол и судорожным движением рук опрокинул горшочек с клейстером.
– Поздно лег вчера? – осведомился О’Хара.
Кит старательно протер глаза и, прежде чем ответить, долго с недоумением оглядывался по сторонам.
– О нет, не в том дело. Глаза! Они словно выскакивают из головы.
С тех пор Кит каждый день натыкался на стены и опрокидывал редакционную мебель. Но сердце О’Хара не смягчилось.
– Вот что, Кит, – сказал он однажды. – Тебе необходимо показаться глазному врачу. Пойди к Хасдэплу. Шикарный доктор. Платить тебе не придется: мы напечатаем его объявление. Я с ним сам поговорю.
О’Хара сдержал слово, и Киту волей-неволей пришлось отправиться к врачу.
После длительного осмотра врач вынес такой приговор:
– Совершенно здоровые глаза! Исключительное зрение, замечательное. Таких глаз одна пара на миллион людей.
– Не говорите этого О’Хара! – взмолился Кит. – И пропишите мне, пожалуйста, темные очки.
Единственным результатом этой проделки было то, что О’Хара все время выражал Киту свое сочувствие и тотчас же восторженно заговаривал о прекрасном будущем, которое ждет их, когда «Волна» прочно станет на ноги.
К счастью, у Кита были средства. Сравнительно скромные, они все-таки давали ему возможность состоять членом нескольких клубов и снимать мастерскую в Латинском квартале. С тех пор как он сделался помощником редактора «Волны», его личные расходы значительно сократились. У него не было времени тратить деньги. Мастерскую он забросил и больше не угощал местную богему своими знаменитыми ужинами, состряпанными на жаровне. И все-таки у него вечно не было наличных денег. Незадачливая «Волна» дочиста опустошала не только его мозг, но и карманы. Иллюстраторы время от времени отказывались иллюстрировать, наборщики время от времени отказывались набирать, мальчишка-рассыльный время от времени требовал расчет. Взглянет в такую минуту О’Хара на Кита – и Кит заплатит все.
Когда пароход «Эксцельсиор»,
