откинулся на спинку мягкого сиденья.
– Конечно. Вся полиция занята в кампусе, а лазеры малой мощности в моем лимузине ослепляют дорожные камеры на пути. Студенты слишком напуганы, чтобы опознать меня, а четверо оставшихся в живых охранников меня и вовсе не видели. Что до последнего свидетеля – этого паладина с шилом в заднице, – пусть идет по следу. Зачем тратить силы и охотиться за ним позже, если я могу уничтожить его сейчас, в уютной домашней обстановке?
– Как пожелаете, сэр.
Ответ на вопрос был дан, но Уэсли не прекращал связь.
– Чем я еще могу удовлетворить твое любопытство, Уэсли?
– Прошу прощения, мистер Фиск. Я понимаю, что скоро увижу все сам, но… как выглядит эта скрижаль?
Кингпин не видел вреда в том, чтобы доставить удовольствие верному помощнику. Он осторожно провел пальцем по затейливым письменам, выбитым в камне. Пиктограммы повторялись с такой точностью, словно гравировал их не человек, а машина.
– Она крепка, Уэсли – совсем как я. По прибытии я немедленно спрячу ее в хранилище, но это лишь временная предосторожность. Ты сможешь начать работать с ней уже через пару часов.
– Благодарю вас, сэр.
Уэсли дал отбой, но Кингпин продолжал рассматривать скрижаль. Эта вещь, хранившая «величайшую тайну в мире», напомнила ему о его собственных тайнах. Рано или поздно Ванесса узнает правду: Ричард мертв. Тогда она уйдет от него, а без ее любви – и без наследника – и он, и все, чего он добился, исчезнет, забудется.
А вот этот камень – совсем другое дело. Он существовал на протяжении многих эпох и будет существовать еще многие тысячи лет. Не сделав ничего, просто-напросто существуя, эта скрижаль превзошла его, самого Кингпина…
Ну что ж. Заманив паука в свою паутину, он, по крайней мере, хоть немного развеется.
КАРАБКАЯСЬ по гладкой, без единого окна, стене роскошного здания посреди Адской Кухни, Человек-Паук наблюдал за воротами частного гаража, распахнувшимися перед огромным лимузином.
«Как ни противно признавать, что это было легче легкого, но…»
Припав грудью к стене и по-паучьи перебирая руками и ногами, Питер полз наверх. Для его тела это было вполне естественно, но все равно Питеру всякий раз становилось слегка не по себе – стоило только представить себя со стороны.
«Такой самовлюбленный тип, как Кингпин, наверняка меньше чем на пентхаус не согласится – пусть даже это чересчур очевидно. Кстати, об очевидном…»
Окна верхних этажей были темны – все, кроме одного, под самой крышей. Его закрывали стальные жалюзи, но свет пробивался сквозь щель в них, словно маня внутрь. Даже без паучьего чутья было ясно: там, внутри, поджидает опасность. А уж когда Человек-Паук подобрался поближе, паучье чутье во весь голос подтвердило его догадку.
«Жалюзи задержат меня не более чем на пару секунд, но если Кингпин – это сыр, то мышь – я. Прежде чем шагнуть в мышеловку, посмотрим-ка, как
