к большому неудовольствию самих сотрудников. Успокоил и побожился, что никаких жалоб писать не собирается, пообещал всяческое сотрудничество.
Собеседование
Через полчаса Федор с подполковником Тарасовым, которого он прозвал для простоты и для самого себя, по армейским присказкам, «подпол», ехали в одном купе и тихо, дружески беседовали, чтобы не разбудить попутчиков на верхних полках. Пили чай с печеньем, как два старых знакомых, жаловались друг другу на жизненные неурядицы, бандитскую «перестройку», инфляцию, грабительскую приватизацию и безумный рост цен на продукты.
Сонный, уставший от переживаний дикой ночи Федор с умилением любовался усталым отеческим лицом седовласого подполковника. Складки кожи и морщины его лица вылепливали необычайно гармоничную, мужественную маску настоящего мужчины, прожившего хорошую, сложную и опасную жизнь, за которую не стыдно. Именно таким Федору представлялся, погибший в первые дни войны родной брат отца, от которого в доме даже фотографий не осталось. Это было для Федора недосказанной семейной тайной. Хотя, как он подозревал, дядя Толя был репрессирован, после возвращения из зарубежной командировки перед самой войной, и погиб под Сталинградом в штрафных батальонах.
Серые, водянистые глаза пожилого подполковника, словно замутила, затянула поволокой вековая горесть его поколения, печаль и разочарование жизнью. Так бывает, наверное, у хорошего, порядочного семьянина в пенсионном возрасте, когда понимаешь, что все вышло не «по твоему», не как планировалось: единственная дочь выскочила замуж за пьяницу или за неудачника, жена совсем опустилась, разъелась, располнела и подряхлела, кроме барахла, сплетен по телефону с подружками и телевизора, ничего вокруг не замечает и знать не желает.
Неожиданно заговорили о внешней и внутренней политике.
– Ты прав, капитан Ипатьев! Прав! – признался вдруг подполковник, перебивая категоричное красноречие Федора относительно «красного» большинства Думы. – Вот на счет этого прав, конкретно.
– Если к власти придут нынешние коммунисты, что не дотянулись, в свое время, до партийного корыта, то высосут и выпотрошат всю страну без остатка!
– Но! А эти… твои дерьмократы, та сазать, правительство и депутаны позорные, – прохрипел подполковник, – не всё еще высосали?! В регионах голодают, зарплату людям не платят месяцами! Свет в больницах отключают! Когда такое было при Советах?! Ээээ, о чем я толкую с подрастающим торгашом! Так что, уж помолчи, как тебя там? Товарищ Бролер.
– Дилер, – обиделся Федор.
– Какая разница?! Брокер, дюкер, хрюкер! Напридумывали, переняли всякую западную хрень!.. Но да я, та сазать, не о том… Ты прав, парень, в одном: убить хотели гражданку Фролову. Траванули всё купе, так, на всякий случай. Убрать решили и лишнего свидетеля заодно…
– Хорошенький «всякий случай», –
