не видели? – спросил он у проходящего сухого человека в фетровой шляпе.
Сухой человек с интересом посмотрел на Далгата и спросил:
– Мун лъиль вас[28]?
– Мусал АхIмал вас[29], – ответил Далгат.
Сухой человек оживился и повлек его за собой.
– С нами садись, – кричал он сквозь грохот лезгинки.
Сели. На столе стояли блюда с голубцами, картофелем, горячими, посыпанными толокном чуду́, зелень и закуски. Несколько человек пили водку. Налили и Далгату.
– Вот скажи, земляк, – сказал один из сидящих, грузный и печальный, – сколько это будет продолжаться?
Он неопределенно взмахнул рукой в сторону.
– Что? – спросил Далгат, подавшись к его уху.
– Этот хIапур-чапур[30].
Музыка оборвалась, и в возникшей тишине слова человека прозвучали громко, как выкрик. Далгат ничего не ответил и молча наложил себе в тарелку каких-то баклажанов и чуду. В здоровенных динамиках у стены послышалось шуршание, а затем захрипел путающийся, с акцентом голос.
– Сейчас, дорогие друзья, родственники, гости, слово я предоставлю очень хорошему, очень почетному человеку, который все делает для родных, много достиг в жизни и, короче, помогает им во всем. И в этот день, когда соединяются сердца наших дорогих Камала и Амины, он скажет им напутствие. Слушай сюда, Камал! Потом поговорить успеешь. Тебе сейчас уважаемый Айдемир расскажет, как тебе поступать в будущей семейной жизни. Айдемир, вот скажи мне…
– Ле, земляк, не знаешь, что сказать, да? – спросил грузный мужчина Далгата, не слушая косноязычного тамаду.
– Не знаю, – отвечал Далгат, подцепляя масляное чуду.
– Бардак же кругом, кругом бардак, – качал головой мужчина.
Из динамиков уже несся голос Айдемира.
– Сегодня соединяются сердца представителей двух народов, двух великих народов Дагестана, – вдохновенно и с пафосом говорил голос, – аварского и лакского. Мы очень рады, что наш Камал, которого я еще помню во-от в таком возрасте, теперь такой джигит, орел, и что он женится на самой красивой девушке Амине из знаменитого аула Цовкра. Весь мир знает канатоходцев из аула Цовкра, и я желаю Камалу, чтобы со своей женой ему было легче, чем канатоходцу на канате. Давайте выпьем за эту новую семью! Пожелаем, чтобы у Камала и Амины родилось десять детей! И все радовали своих родителей.
Айдемир, видимо, поднял бокал, так что все мужчины встали. Далгат тоже поднялся и пригубил для виду. Когда снова уселись, грузный мужчина опять обратился к Далгату:
– Вот лакцы – хорошие они, а даргинцы они шайтаны, купи-продай.
– Почему это? – спросил Далгат.
– Как это, почему? Все знают это! Торговцы они, – с чувством сказал ему собеседник. – Выпьем давай.
– Э,
Ты чей сын?
Сын Ахмеда, сына Мусы
Черт-те что, чепуха
