очень выделялась на смугловатом толстом лице, придавая ему несколько простецкий вид. Однако – вот же удивительно! – даже несмотря на то, что одет он был просто – в рубаху, штаны, сандалии и легкий кафтан, – все равно чувствовалось: он мудрый и многое повидавший лидер. Не уровня, конечно, короля, но вот деревней управлять такой будет на славу. В этом Альфаран был уверен. Тем временем староста остановился аккурат возле кола и раскрыл книгу там, где была закладка из кусочка мягкой кожи.
– Люди, слушайте и не говорите, что не слышали или запамятовали! Сей муж свершил насилие над кровью от крови своей – над молодой своей дочкой! – приговоры всегда говорились в таком стиле. – Закон гласит: «Если муж снасильничает над ребенком малым девочкой или мальчиком, то полагается лишить насильника мужской его гордости и посадить на кол прилюдно»!
Староста остановился и прошелся по всем глазами.
– Так свершится же правосудие! Так будет с каждым!
Это был сигнал к действию.
Плотнику, пока еще будто не обращавшему на все это внимания, тщательно заткнули рот кляпом. Именно после этого и началось…
Для начала он толкнул державшего его за локоть стражника. Толкнул довольно сильно, тот такого не ожидал, а потому отпрянул к колодцу. Второго стражника он боднул головой в живот – тоже удачно, тот согнулся и открыл рот, как рыба, выброшенная на берег.
Может быть, плотник бы даже сбежал (а он пытался), если бы не одно НО. Этим НО был Ратмир. Он единственный не остался глупо стоять на месте: грозно встав на пути убегающего плотника и схватив его за горло.
– Ратмир, не надо! – опомнился староста.
Тот все сильнее и сильнее сжимал руку. Плотник бешено задергал ногами… бесполезно – куда реальнее побороть гору.
– Ратмир!
Тот снова предпочел не услышать. Его можно понять: для него такое преступление – это шок. И он вполне мог не сдержаться. Успокоил его лишь голос не знакомого никому парня:
– Ратмир, не бери грех на душу. Не пачкайся.
Тяжело дыша, здоровенный мужичина с трудом разжал руку и толкнул распахнутой ладонью плотника. Даже не толкнул, отпихнул, как отталкивают от себя кусок нечистот.
Приговоренного снова подхватили два уже очухавшихся и порядком разозленных стражника. Его потащили к колу.
Он мог лишь глухо мычать и вырываться – сучить ногами и дергать связанными руками.
В толпе женщин не было. Именно поэтому стража легко и непринужденно сдернула с плотника штаны. Его легко вскинули на импровизированный помост…
– М-м-м-!! М-вы-ы-ым!!! – бешено завыл плотник.
Уже сейчас он пожалел о том, что вообще появился на этот свет. Ибо кол – это не просто боль и смерть. Это еще и страшнейшее унижение, с которым ничто не может сравниться.
И хотя конец казни был уже не за горами, но все еще не так близко – один из стражников подобрал с земли гигантские ножницы-секачи, поднес их к мужскому достоинству плотника…
