имени и отчества вашего не знаю, – проговорила она, – гостьей будете.
Сара присела.
– Меня зовут Сарой Павловной, – сказала она.
– Из иностранок будете? – осведомилась Авдотья Петровна.
– Да… иностранка, – подтвердила она.
– То-то лицо у вас не русское, а уж какая вы писаная красавица, – восхитилась Настя.
Сара улыбнулась этому наивному комплименту.
– И по-русски чисто говорите, не отличишь, – заметила Авдотья Петровна. – А муженек ваш где находится? – продолжала она.
– Он умер, – промолвила Сара и вздрогнула вся, зачем это она все сказала.
Сестры выразили соболезнование.
– Экое горе, подумаешь! И давно вы его схоронили?
– Нет, недавно.
– Ишь ты… чай трудно вам теперь одной с ребенком?
– Да, я хочу искать работы, уроков…
– Так, так.
– Вам, коли уйти нужно или что, так вы уж не беспокойтесь, Сара Павловна, я присмотрю за дитей, – предложила Настя.
– Благодарю вас, Настасья Петровна.
– Ну что там за Петровна, зовите просто Настей, не велика барыня.
– Благодарю вас, Настя, вы очень добры. А теперь я вас оставлю, надо дочку спать укладывать; спасибо за ласковый прием.
– Не на чем, Сара Павловна.
VIII
Сара принялась за поиски. Воспользовавшись предложением Насти, она оставляла на ее попечение девочку, а сама отправлялась по адресам, которые она списывала из приносимых тою же заботливой Настей газет. По большей части, место оказывалось уже занятым. Дернет она усталой рукой за звонок, откроется дверь, и в нее выглянет равнодушное лицо лакея или горничной: “Вы учительница? – не надо: уже наняли” – и она торопливо бредет дальше. В одном доме ее, наконец, впускают. Выходит барыня, с помятым лицом, в блузе и папильотках. Она прищуривает глаза и молча оглядывает смущенную Сару. – Я не могу вас взять, – объявляет она, наконец, – вы слишком хороши собой, а у меня уже вот где, – она показала на шею, – сидят красивые гувернантки.
Сара не могла удержаться от усмешки, услыхав такое оригинальное заявление.
– Что же они вам сделали? – спросила она.
– Как что! С мужем кокетничают.
– Да ведь я не гувернантка, а учительница, так что могу не встречаться с вашим мужем, и кроме того, могу вас уверить, что не буду кокетничать.
Дама поколебалась с минуту.
– Впрочем, нет, нет, – сказала она решительно; – если даже вы не станете делать ему авансов, он все равно будет ухаживать за вами. Я ищу урода, понимаете – урода; мне нужен покой в доме…
Сара обратилась к конторщикам. При слове “еврейка” все обнадеживанья мгновенно смолкали. “Oh, c’est bien difficile dans votre pays”
