нного флота Галактического Союза при Службе Внешних границ сидел за столом, тяжело опустив голову на сложенные в замок ладони.
– Уверен?
Новости, принесенные бывшим подчиненным, были не просто нетривиальными – с душком. Не успели выкорчевать в одном месте, как проросло в другом.
Здесь-то была своя вотчина, спрашивали за результат, обходясь без контроля за каждым шагом. А там?
Тех, кому можно доверять, легко пересчитать по пальцам рук, еще столько же, за кем придется присматривать, но… масштаб, демоны его подери! И ведь не объяснишь тем, что проглядели, явно работали с дальним умыслом.
Обратив внимание, что невольно повторил излюбленное ругательство дочери, Орлов усмехнулся, чувствуя, как начало отпускать.
Полковник Шторм – куратор той же службы со стороны контрразведки, отметив, как скривились на мгновение губы бывшего командира, а ныне друга и соратника по многочисленным, на грани дозволенного, аферам, тоже слегка расслабился.
Буря прошла стороной.
Орлов хоть и перенял у бесстрастных скайлов часть их привычек, иногда, натыкаясь на какую-нибудь сволочь, срывался. Вот тогда и начиналось все самое интересное. Сам глава Службы – вице-адмирал Искандер – предпочитал в такие дни или отсиживаться в своем кабинете, или отправляться с проверками на орбитальные базы.
Остальные же делали все, лишь бы не попасться грозному генералу на глаза. Самодурством тот не страдал, но драл в хвост и гриву, находя провинности там, где про них уже благополучно забыли. Чистки на близком окружении не заканчивались, отголоски долетали и до Штаба.
Вроде и хорошо, по мелочам нашивки не срывали, но Шторм каждый раз боялся, как бы генерал однажды не нарвался на того, с кем не стоило бы связываться.
Вячеслав с первого дня нес службу вместе с Орловым, предпочитал служить с ним и дальше.
– Не будь уверен, не пришел бы, – буркнул он вроде как недовольно и качнул головой.
Не тому, что произнес вслух, а своим мыслям. Мол, не первый год знакомы, мог и не спрашивать, но Орлов словно и не заметил. Еще раз перебирал в памяти все, что ему рассказал Шторм.
Правильно он оценил, ситуация была с гнильцой. Сколько уже концов обрубили! Не успевали избавиться от одного, тут же объявлялся другой.
А сколько их еще будет?! Щупальца Самаринии расползлись по всей галактике.
– Что собираешься делать? – генерал поднялся резко. Активировал внешний экран планшета, вывел на него оперативную сводку.
Еще одна привычка: чем сложнее задачка, тем больше загружал себя информацией.
Шторм подхватил ее именно у Орлова. С тех пор и пошло: либо работать, либо не работать. Между собой они называли это – отрываться по полной.
– Хочу устроить большую игру втемную.
Орлов опять усмехнулся, но теперь уже иначе, с толикой предвкушения.
– Опять Лазовски? Когда-нибудь его терпение точно закончится.
Полковник крутанул свои знаменитые усы, хмыкнул многозначительно:
– Им одним не обойтись. Хочу задействовать Воронова и О-два. Пусть поработают на благо нашей конторы.
Орлов даже приподнял бровь. Замашки у бывшего птенца стали…
Не зря его ребят называли штормовскими выкормышами. Сам – волкодав и их натаскивал так, что, если вцепятся, уже не оторвешь.
– А от меня что надо? – Улыбка ушла с лица генерала.
Весь предыдущий разговор был прелюдией, главное начиналось только теперь.
– Запомни, – еще вальяжнее развалился в кресле Шторм, – это не я тебя просил, это ты мне предложил. – Отметив, как машинально кивнул генерал – слышал, но хохма была старой и затасканной, закончил уже другим тоном: – Мне нужны твои связи в архиве и у погранцов.
Дело было слишком серьезным, чтобы не заручиться поддержкой тех, кто мог помочь. С кем-то, как с Орловым, разговор будет идти напрямик, с другими…
Чужие долги он не забывал. Требовалось – мог напомнить о себе. Да и более жесткими методами не брезговал.
Идти до конца – принцип, выстраданный бессонными ночами и отчаянием. Отступить от него Шторма не заставила бы и смерть.
Генерал продолжал молчать, знал, что Шторм не сказал еще самого главного. Тот ждать не заставил, понимали они друг друга не с полуслова – с неожиданно мелькнувшей в голове мысли.
Офицер Орлова по особым поручениям, эмпат и интуитивщик Игорь Таласки утверждал, что именно так и действуют неразвитые эмпатические способности.
Шторм считал, что они просто делают
