аза! – прошипела Вероника. Сжала левое плечо. Пальцы нащупали влажные рваные края дыры. Еле тёплые. Проклятье. Плохо дело, если дух может ранить.
Она перехватила нож здоровой рукой. Выглянула из-за дерева. Серый паук размером с грузовой автомобиль бесшумно передвигался по заснеженному лесу. Лоснящаяся спина тускло поблёскивала в лучах солнца. За гигантом следовала стайка паучков размером с тарелку. Невыносимо пахло озоном – как и всегда в присутствии тёмных духов.
Угораздило же вляпаться, в отчаянии подумала Вероника. И чего она на снайпера не пошла, как Джей? Сидела бы в засаде с чаем…
Духи приближались. Метров двадцать – и будут здесь. Вероника сжала нож. Бросаться с такой зубочисткой на толпу духов, конечно, самоубийство. Похоже, придётся применить проклятый Дар. Последнее, чего хотелось сейчас.
Она глубоко вздохнула, выдохнула. Снова выглянула.
Паук замер. Принюхивается, что ли?
Дух обернулся к Веронике. Пару мгновений раскачивался из стороны в сторону. Шагнул вперёд.
Проклятье. Почуял, гад.
Паучки серебряным потоком устремились к Веронике.
Она стиснула зубы – плечо прожигали вспышки боли. Времени размышлять нет, действуй, велела она себе.
Вероника вышла из-за дерева. Шагнула к духам. Замахнулась, целясь в глаза.
Правый бок обожгла боль. Мир перевернулся, запорошился снегом, вернулся на место. Руки закоченели. Плечо заныло.
Вероника подскочила на месте, обернулась. В двух шагах от неё паук встал на дыбы. Напротив него стояла высокая фигура в белом.
– Глаза закрой! – велел мужской голос.
Вероника послушно зажмурилась.
Тепло ударило волной, и она едва удержалась на месте.
Вероника заслонила глаза ладонью и подглядела сквозь пальцы. Паук медленно, словно нехотя заваливался на бок. Едва коснувшись снега, гигантское тело рассыпалось пылью, блеснувшей на прощанье в солнечных лучах.
– Что, жить надоело? – буркнул тот же незнакомый голос.
Вероника опустила руки и оглянулась на своего спасителя. Он сидел возле дерева, и плащ цвета кофе с молоком красиво контрастировал с коричневым стволом. Лицо незнакомца скрывал капюшон. По краю ткани шёл чёрный орнамент, напоминавший племенные узоры. Веронике показалось на миг, что она уже видела что-то похожее.
Навязчивый запах озона щекотал нос. Она оглянулась.
– Мелкие пауки…
– Я всех перебил.
– Когда успел?
– Ударил посильнее. Потому и глаза просил закрыть, – незнакомец откашлялся. – Между прочим, могла бы и «спасибо» сказать.
Вероника взглянула на него.
– Спасибо, – кивнула она. – Кстати, меня Вероника зовут. Можно просто Ника.
Незнакомец пару мгновений колебался.
– Кайл.
Странное имя для русской глубинки, хотела сказать Вероника, но осеклась. Яркой вспышкой мелькнула догадка: он же говорит на английском! С необычным акцентом, но вполне понятно. Сама-то давно привыкла к этому языку, и заговорила машинально на нём.
Ого. Повезло же столкнуться…
– Ты здесь живёшь? – осторожно спросила она.
– Ну… как тебе сказать, – хмыкнул Кайл и откинул капюшон.
Сердце на мгновение замерло, затем застучало как сумасшедшее.
Когда-то Кайл наверняка был красавцем, но сейчас выглядел так, словно перенёс тяжёлую болезнь Если выздоровел, конечно… Бледный, кожа скоро оттенком со снегом сравняется. Каштановые волосы до плеч небрежно растрёпаны, лицо украшает неаккуратная щетина. Во взгляде красивых карих глаз читается страстная жажда жизни. Из-за этого кажется, что он выглядит куда старше, чем есть на самом деле – лет двадцать пять настоящих против видимых тридцати трёх.
Как там говорила одна небезызвестная Алиса? Чем дальше, тем страньше?
– Что с тобой случилось? – еле слышно спросила Вероника, хотя уже догадывалась.
– Я умер, – бесстрастно отозвался Кайл.
Ну конечно. Поэтому и запах озона не пропал. Вероника глубоко вздохнула, чтобы убедиться в этом, и неожиданно чихнула. Да уж, сидеть в мокром снегу при нулевой температуре – то ещё удовольствие.
– Давно? – спросила она и поднялась на ноги.
– Не знаю, – Кайл пожал плечами. – А какой сейчас год?
– Две тысячи двенадцатый.
Дух рассеянно
