аслуживает уважения, но ведь, вне всякого сомнения, существуют всеобщие, вселенские зоны сохранения энергии и материи. Если в одном месте накапливается сила, в другом она неизбежно исчезает.
И стал слабеть мужчина…
И стала слабеть семья…
Вместе с этой борьбой за свои права в семье и в обществе происходила другая, иная борьба внутри её самой, трансформирующая тайное и глубинное женское начало. Требуя мужского звучания в обществе, женщина изменяла и глубинные вибрации в себе.
И потеряла тайну…
И потеряла женское здоровье…
Но сильная женщина делает логические выводы:
«Я хороша собой, умна, состоятельна, но не могу найти свою половинку, потому что мало достойных».
«Я свободна и независима от мужчин! Я долго добивалась этого и не хочу терять свою независимость!»
«Я решила жить одна, потому что мужчины все равно не отвечают моим запросам».
«Я живу с мужчиной, но он слаб, и получается, что я тащу не только свои проблемы, но и его – зачем мне это нужно?»
«Все мужики – козлы, они все изменяют, и ни один не способен хранить верность – зачем мне рвать сердце из-за очередного козла?»
«Я должна заставить мужчину делать так, как я хочу; раз он есть, буду извлекать из него пользу для себя».
Так по-разному проговариваются одни и те же ситуации, одни и те же страхи женщин, которые завоевали много прав в этом мире. Мотиваторы и агитационные странички соцсетей, сообщества одиноких матерей и женщин, переживших развод, армия одиночек, выбравших бизнес, чайлдфри и однополую любовь – все это счастливые… женщины?
Которые… свободны и радостны?
Женщины, которые… ничего не боятся?
У которых… светло и комфортно на душе?
О нет. Совсем не так, как хотелось бы…
Самый главный, основной страх – страх любви.
Это не страх быть нелюбимой, это не страх жить в НЕлюбви.
Нечто гораздо большее и глубокое.
Это страх не выдержать любви, ибо, чтобы выдержать любовь, надо её глубоко впустить в себя, а для этого надо слишком многое открыть и обнажить, слишком во многом довериться, слишком искренне стать чувственной, чувствительной и чувствующей женщиной. Жаждущей ласки и поддержки, нуждающейся в своей половинке – и одновременно словно открытой для удара. И кажется женщине, что, если существует эта открытость – значит, может быть и удар.
Могут сделать больно, могут унизить, могут задеть за живое, внутреннее, самое-самое…
И женщина сильная не может себе это позволить. Обрастает доспехами сильная женщина и берёт в руки меч. И вот богиня Афина готова! Афродита превратилась в Афину…
И, уйдя от сути своей, уйдя от женской истинности в силу, она не может понять того, что удар может быть только тогда, когда есть препятствие, сопротивление, вызов в ней самой. Ожидая удара, защищаясь от него, она создаёт условия для его появления.
А сила и есть такой вызов. Доспехи и меч – это вызов. И появляется мужчина-воин, чтобы бороться с ней и победить.
Или паж. Или подкаблучник. Или альфонс, дающий ей только свой член.
Женщина, прошедшая все витки ада, победившая невозможное за право встать наравне с мужчиной – но тем самым не взошедшая на самый верх, а, наоборот, спустившаяся с пьедестала, на который она была вознесена изначально, женщина, на нежные руки и плечи которой возложено так много… Она не может себе позволить истинного обнажения, истинной наготы своей сущности. Под доспехами силы, в которые она была вынуждена заковать себя, её внутренняя составляющая, внутренний мир чрезмерно раним, чувствителен. Он нуждается в сокрытии… и скрывается, иногда на всю жизнь, и безвестно исчезает. А доспехи-корсет – твёрдый, почти железный – со временем заполняет всю образовавшуюся пустоту, не оставляя ничего, кроме выполнения каждодневных обязанностей, борьбы чаще за выживание и реже за благополучие семьи и каждого из домочадцев, борьбу в бизнесе, борьбу за независимость – и всё это в итоге почему-то не приносит удовольствия, даже если приносит материальное благополучие, статус, внешнее благоденствие.
И даже свобода, ради которой она проделала такой трудный путь, уже не радует, потому что есть ощущение, что она какая-то не такая, искусственная.
И встаёт вопрос – ради чего я живу?
Женщина задумывается, почему у неё всё есть – но она всё так же остается несчастной.
И не находит ответа на этот вопрос, привычно обвиняя кого-то, кто случился рядом.
Своего мужчину.
Нет
