отошёл от модели тоталитаризма, которую ранее разрабатывал с Карлом Фридрихом, и сосредоточился на эмпирическом анализе системных недостатков коммунистического правления в СССР и странах Восточной Европы. И хотя некоторые из работ Бжезинского включали в себя предсказания различных событий (событий, на которые повлияли отчасти сознательные действия отдельных лиц и групп, а отчасти случайные обстоятельства), основное внимание здесь уделяется его оценке лежащих в основе этих событий процессов и тенденций советской системы, которые потенциально могли привести к значительным политическим изменениями или, напротив, к её упадку.
Какую бы утилитарную роль идейная модель тоталитаризма ни играла в анализе диктатуры Иосифа Сталина, эта модель показала свою несостоятельность в изучении постсталинской эпохи. Поначалу Бжезинский пытался сохранить основную структуру концепции с небольшими изменениями, но в 1960-х годах и в начале 1970-х годов заменил старую парадигму новой, более жизнеспособной схемой, отражающей основополагающие черты советской системы, эволюционировавшей на протяжении своей истории. Новая концепция Бжезинского сохраняла некоторые элементы тоталитарной модели и использовала их для объяснения превращения СССР в бюрократическое государство с «окаменевшей» политикой. Глядя в будущее, Бжезинский утверждал, что ключевым вопросом является вопрос, удастся ли Советскому Союзу осуществить «трансформацию» и обновление, или же он будет переживать процесс постепенного упадка и «разложения».
В своей эпохальной статье, опубликованной в начале 1966 года в журнале «Проблемс оф коммьюнизм»[100], Бжезинский первым заявил, что перед Советским Союзом в будущем лежат два альтернативных пути – «трансформация или разложение». Статья породила длинную серию статей в том же журнале, служивших ответом на его размышления и оценивавших перспективы далеко идущих перемен в советской политической системе. Бжезинский играл активную роль в обмене идей и на основе своей первоначальной статьи (в слегка изменённой форме), тринадцати ответов и своих «итоговых размышлений» составил книгу «Дилеммы изменений в советской политике»[101].
Сравнивая политическую ситуацию при Сталине и после его смерти, Бжезинский отмечал удушающую роль советской бюрократии. Большевики пришли к власти с идеологией, подразумевающей отмирание государства, но в действительности советский режим с самых ранних своих дней принялся строить изощрённую бюрократическую систему. После смерти Сталина в руководстве СССР не осталось настолько всемогущего и харизматического лидера, который мог бы навязывать свою волю. Бжезинский утверждал, что сместившее Никиту Хрущёва в октябре 1964 года «новое поколение чиновников» – почти все из которых возвысились в иерархии в 1930-х и 1940-х годах благодаря сталинским чисткам, – рассматривали «бюрократическую стабильность» как «единственное солидное основание эффективного управления». По его мнению, уникальность Советского Союза заключалась в том,
Zbigniew Brzezinski, «The Soviet Political System: Transformation or Degeneration»,
Zbigniew Brzezinski, ed.,
