на шершавые бетонные блоки, зияющие проемы, ощетинившиеся железными штырями.
В ту сторону, щурясь от солнца, бившего прямо в глаза, глянул мельком только продавец сувениров, скучавший у своей палатки. Уличный перформанс отвлек всех потенциальных покупателей. Майки с надписью «СССР», армейские ушанки с кокардами, вязаные варежки и матрешки, которые обычно шли нарасхват у доверчивых иностранцев, сейчас сиротливо лежали, висели, качались на ветру, невостребованные.
Весь вечерний Арбат смотрел на представление. А торговец сувенирами, ненавидевший артистов, этих сволочей конкурентов, упрямо и тоскливо пялился в противоположную сторону – на фонтан, на забор, облепленный афишами, на витки ржавой арматуры, на испуганных голубей…
Сначала он подумал – ему ЭТО мерещится. ТО, ЧТО ОН УВИДЕЛ в бетонном проеме третьего этажа строящегося здания.
На самом краю бетонной плиты стоял человек. В его руке был пистолет, и он целился сверху прямо в толпу – в студента, наряженного в корсет и розовую балетную пачку.
Бах!
Это был не выстрел. Ударили медные литавры театрального оркестра.
Торговец сувенирами зажмурился. Потом открыл глаза. И не узрел того, что видел секундой раньше. Бетонная площадка была пуста.
ПОМЕРЕЩИЛОСЬ… Торговец невольно вытер вспотевший лоб. Слава богу, померещилось… И привидится же такое, вот черт… А все жара… Торчишь на улице день-деньской, бабки с приезжих выжимаешь… ушанки армейские, матрешки… вот черт…
Он отвернулся от стройки и потихоньку начал сворачивать свой сувенирный ларек. Театральная банда входила все больше и больше в раж. Студенты отрывались от души, веселились сами и хотели развеселить Арбат. Они не получали денег за этот уличный карнавал, и поэтому желание веселиться и веселить было искренним. Долой скуку! Долой кислые, озабоченные, хмурые, злые морды! Да здравствует саксофон, да здравствует розовая пачка! Губная помада! Старый котелок, стоптанные каблуки, рыжий парик, да здравствует ментик гусарский с оторванным аксельбантом и мятая шляпка, славная шляпка из итальянской соломки!
Женюсь, женюсь, какие могут быть игрушки…
Взвейтесь кострами, синие ночи, мы пионеры, дети…
Но вы, но вы, мои случайные подружки…
А нам все равно, пусть боимся мы волка и…
I love you Dolly…
Близится эра светлых годо-о-о-в, клич пионера – всегда будь…
ЭТОГО НЕ УВИДЕЛ НИКТО ИЗ СОБРАВШИХСЯ НА ПЛОЩАДИ У ФОНТАНА. Даже бдительный торговец сувенирами, который посчитал, что ВСЕ ЭТО ему померещилось.
По железному каркасу строительной арматуры, нависавшей над забором, ловко и бесшумно, как акробат, в мгновение ока спустился человек и смешался с толпой. Выбранная им ранее позиция наверху на строительной площадке его не устроила. Цели были слишком далеко. Нужен был близкий, максимально близкий контакт.
Человек широко расставил ноги, упираясь крепко в плиты мостовой. Он что-то сказал сам себе негромко, но в шуме фонтана это слышала
