о интересы и желания в жизни появились. И они полностью затмили и платье, и туфли.
Катьке и бабушка ее в детстве всегда говорила: «Хочется – перехочется». Вообще поговорок на всякие случаи жизни у бабушки было предостаточно. К примеру, начнет кто-нибудь размышлять да мечтать, ясное дело, чаще всего этим грешила сама Катюша, бабушка ее мигом к реальности вернет: «Абы да кабы, да росли бы во рту грибы, так был бы это не рот, а целый огород!» А если уж совсем размечтается внучка о чем-то чересчур шикарном, то у бабушки новая поговорка: «По одежке протягивай ножки!» И думай после этого, как это их тянуть и куда.
Так вот, насчет «перехочется». Ткнет Катька, бывало, пальчик в соблазнительное эскимо, а у самой ангина, дома уже третью неделю сидит, в садик не ходит. Капризничает: «Хочется!» А бабушка ей невозмутимо свое талдычит: «Хочется – перехочется». И точно, глянь, а эскимо совсем уже и не хочется, а хочется, наоборот, эклеров с заварным кремом или торт с желтыми кремовыми розочками. А бабушка снова свое: «Хочется – перехочется». Вот и поговори с ней.
И так все в жизни, что Катьке хотелось, либо у нее сбывалось, либо как-то само собой постепенно перехотелось. А вот это самое проклятое «замуж» и не сбылось и не перехотелось до сих пор. И что Катьке в связи с этим было делать?
Нет, какое-то время она смиренно ждала, когда судьба найдет ее сама. Ведь не даром же умные люди говорят, что судьба, она найдет и под кроватью. Но у Катьки, похоже, была какая-то особенно ленивая судьба, которая совсем к ней не торопилась. Катька ждала, ждала, а судьбе было хоть бы хны.
Катька и весточки своей судьбе слать пыталась. Всю стену у себя в комнате в зоне, по уверениям дизайнера, ответственной за любовь, в красный цвет выкрасила. Полностью по фэн-шуй. Хотя изначально по задумке дизайнера там светло-бежевую цветовую гамму планировалось устроить. Но до дизайна ли, знаете, когда дело уже к тридцати катит, а судьба к тебе все не торопится.
Трусы Катька опять же исключительно алые и на всякий случай кружевные носила. Хоть под джинсы, хоть под белую юбку, хоть под вечернее облегающее платье, плевать, что просвечивает. Все опять же для того, чтобы судьба ее намек поняла и к ней поспешила. Не помогало.
– Ты активней мужика себе ищи, – советовали Катьке опытные подруги. – Хватит ждать. Чего ты просто сидишь? Теперь все в Сети знакомятся. Зарегистрируйся всюду, где можешь. Фотки посимпотней на страничках выложи. И всюду пиши, что находишься в активном поиске. Ты девка молодая, должно сработать.
И дело пошло. Мужчины принялись оделять Катьку своим виртуальным вниманием. Некоторые даже на встречу в реальном мире соглашались. Вот только кавалеры, которые теперь случались в жизни у Катьки, почему-то все хотели поскорее уложить ее в постель. Желательно уже после пяти минут знакомства. Когда Катька отказывалась, они искренне удивлялись и спрашивали, что же с ней такое? Болеет? Или что? С головой не дружит? Какая баба в здравом уме от своего женского счастья отказывается?
– Зачем же ты встречу назначала, если не для этого?
– Познакомиться хотела.
– Сто лет знакомы.
– Понимаешь, я ведь замуж хочу. Всерьез.
– А может, у меня как раз серьезные намерения насчет тебя? А может, я и жениться могу?
Вот это и настораживало. Получалось, что кавалер и сам не до конца уверен, может он жениться на Катьке или нет.
Но все когда-нибудь заканчивается. Кончилось терпение и у Катьки. Нет, замуж ей не расхотелось, но терпеть дольше это издевательство она тоже не хотела. И ударилась Катька в другую крайность, на случайных знакомых забила, а связалась со святошами. Как-то незаметно это у нее получилось. Один раз сходила на собрание церковной общины, второй, третий. Люди все такие милые, приветливые, улыбаются. Все друг друга любят, все друг другу братья и сестры. Прелесть!
– Сестра! Ты же нам сестра!
– Приходи почаще, Катюша. Всегда тебе рады.
И обнимали. И целовали, казалось, без всякой задней мысли. И особенно старался отец Анатолий, который в общине был главным. Он и мужчина был хоть куда. И борода. И говорил складно. А уж какие проповеди о семейной жизни читал! Прямо заслушаешься!
Катька такими новыми отношениями с членами общины очень впечатлилась. У нее самой семья была исключительно неверующая. Папа с мамой были воспитаны воинствующими атеистами; дед, тот вообще коммунистом был еще старой закалки: церкви закрывал собственными руками и с мракобесием боролся, искренне считая, что простому советскому человеку такое наследие прошлого в светлом коммунистическом будущем не нужно. Там все люди и так будут братьями и сестрами и без поповской указки. Но так как светлого коммунистического будущего не случилось, дед впал в уныние и озлобление, и в последние годы общение с ним было делом тяжелым.
Родители свою единственную дочь особенной теплотой тоже не баловали,
