ли эта история.
Энн снова рассмеялась, не спуская глаз с девочек. Харриет и Элизабет пререкались из-за чего-то, возможно о пустяках вроде травинки. Френсис продолжала идти, делая гигантские шаги, что, разумеется, исказит полученные результаты. Энн знала, что ей следует подойти и призвать Френсис к порядку, но было так приятно сидеть на скамейке в обществе графа!
– Вам нравится быть гувернанткой? – спросил он.
– Нравится? – нахмурилась Энн. – Что за странный вопрос.
– Не могу придумать ничего более странного, если речь идет о вашей профессии.
Последняя фраза показала, как много он знает о необходимости искать работу.
– Никто не спрашивает гувернантку о том, нравится ли ей это занятие. О подобном вообще никто никого не спрашивает.
Энн думала, что на этом разговор закончен, но, посмотрев на графа, увидела, что он рассматривает ее с неподдельным и искренним любопытством.
– Вы когда-нибудь спрашивали лакея, нравится ли ему быть таковым? – добавила она. – Или горничную.
– Гувернантку вряд ли можно сравнить с лакеем или горничной.
– Между нами больше сходства, чем вы думаете. Нам платят жалованье. Мы живем в чужом доме. И всегда находимся в шаге от того, чтобы быть выброшенными на улицу.
И пока Уинстед обдумывал сказанное, она отплатила ему той же монетой, спросив:
– А вам нравится быть графом?
– Понятия не имею, – ответил он и, заметив ее удивленный взгляд, пояснил: – У меня почти не было времени узнать, что это такое. Я пробыл графом едва ли с год, прежде чем покинул Англию, и стыдно признать, но за этот год не сделал ничего особенного. Если графство процветает, то лишь благодаря превосходному управляющему и его способности нанимать трудолюбивых подчиненных.
И все же она запротестовала.
– Но вы, что ни говорите, оставались графом. И не важно, на чьей земле находились все это время. Когда вы знакомитесь с кем-то, представляетесь: «Я Уинстед». Не: «Я мистер Уинстед».
– Я приобрел очень мало знакомых, пока был за границей.
– Вот как?
Заявление было крайне странным, и Энн не знала, что ответить. Больше он не сказал ничего, но в прежней реплике она услышала меланхолические нотки и потому заверила:
– Мне действительно нравится быть гувернанткой. По крайней мере у них.
Она с улыбкой помахала девочкам.
– Насколько я понял, это не первое ваше место, – заметил он.
– Не первое. Третье. И я также служила компаньонкой.
Энн сама не понимала, почему говорит все это. Обычно она не пускалась в такие откровенности. Но все это граф мог узнать, расспросив тетку. Энн рассказала ей о всех предыдущих хозяевах, когда поступала к Плейнсуортам. Даже о той работе, которая не кончилась добром. Энн вообще стремилась быть честной, когда возможно, вероятно потому, что очень часто это было невозможно. И она была очень благодарна леди Плейнсуорт, не осудившей
