обнаруживают – будучи в одиночестве, не в силах уснуть, чувствуя тревогу или боль, что им удаётся наблюдать за своим дыханием, освобождаясь от многих вещей с прекрасным выдохом, полным принятия. Они обнаруживают такой покой, о котором они не имели и представления. Действительно, таким образом можно обучать другого человека некоторой форме медитации, глубокому наблюдению за дыханием, подлинному освобождению от привязанностей, которое не требует догм или философии. Истину можно найти в истине этой практики. Что бы вы ни испытывали, переживайте это во всей полноте.
6
Сопротивляющееся напряжение
Несколько лет тому назад, во время продолжительного медитативного ретрита, наблюдая за тем, как мысли возникают и растворяются в сознании, я встретился с самим собой, будто со зловещим незнакомцем в тёмной аллее. Однажды после обеда, когда я спокойно медитировал, наблюдая за чувствами и мыслями, ощущениями и видениями, которые растворялись одно в другом по мере развития процесса, ум обратился к себе с замечанием о том, как великолепно идут дела, – так он воображал. В голове пронеслась мысль о том, что я «наконец выше всего этого», а затем волна гордости, вызвавшая тонкое чувство тошноты, охватила мой ум и тело. Неожиданно в сознании появилась одна мысль. Это был образ моей шестилетней дочери, плавающей в бассейне лицом вниз – утонувшей. Затем возник образ моего трёхлетнего сына, голову которого готово было раздавить мощное колесо гигантского карьерного самосвала. Покой, присутствовавший за мгновение до этого, растворился, и возник страх, когда внимание вступило в сферы разума, которые с такой преданностью запечатлел Иероним Босх и в нервической манере описал Кафка.
Чем больше я пытался заставить эти образы исчезнуть, тем болезненнее они становились. Я ощутил жар, и моё тело напряжённо закрылось в защитной позиции. Моя грудь обратилась в камень. В одно мгновение я перестал воображать, что нахожусь выше всего этого, и ощутил такую всеобъемлющую беспомощность, как никогда прежде. Моё тело и мой ум наполнились первобытным ужасом, к которому я до этого не прикасался; пот стал проступать сквозь мою одежду. Интенсивность образов продолжала нарастать.
Поскольку я знал, что можно только пребывать с содержимым ума и ничего больше нельзя сделать, я попытался погрузиться в происходящее, присутствуя в нём каждый миг. Хотя были моменты, когда я воспринимал эти мысли просто как очередные мимолётные представления ума, такие мгновения ясности были малочисленными и редкими. Над ясностью постоянно брало верх прочно укоренившееся сопротивление и глубоко заложенное стремление защитить, изменить ситуацию, исправить происходящее. Да, ко второму часу моих попыток пребывать с этими образами мне приходилось каждые десять или пятнадцать минут подниматься, чтобы сходить в туалет, – эти видения буквально заставляли меня «писаться от страха».
Созерцая силу негативной
