с подозреваемыми.
Может, это как-то связано с моими исследованиями?
Но я же никому ничего не говорил. Кроме Машуни.
Может, она кому-нибудь проболталась? Представил на миг ситуацию, как она рассказывает об этом одной из своих подруг. И тут же понял, что подобный вариант исключен. У нее просто не было никого, кому она могла бы доверить такой секрет. Мы оба настолько много надежд возлагали на успех моих исследований, что она не сказала бы никому ни слова просто из боязни сглазить. Так и подруги у нее остались только на работе. Хотя, подруги – это громко сказано, так, приятельницы. Она мало с ними общалась, и все больше на темы, касающиеся этой самой работы. Насколько знаю, пару раз к нам в гости напрашивалась одна из ее сокурсниц, когда-то жившая с ней в одной комнате в студенческом общежитии, но Машуня каждый раз ее отшивала. Очень подозреваю, что причиной такого отношения к подругам была боязнь допускать их до меня.
Сцены из нашей счастливой совместной жизни, проплывшие перед глазами, отвлекли от логических размышлений и вызвали сначала смертельную тоску, а затем не менее сильную жажду мести. Усилием воли вернулся к своему расследованию. Нет. Мои исследования тут совершенно ни при чем. Но кому и в чем я мог помешать настолько сильно, что пришлось разрабатывать целую операцию, задействовать кучу людей. Причем, людей приличного статуса. Этот, Мелик, или как там назвал его Баринов, судя по важному виду и тону – большой начальник. Сидел в соседнем кабинете и ждал, когда Баринов меня расколет. Отчего вдруг такой интерес к моей скромной персоне?
И тут меня осенило. Ведь я уже начал было составлять логическую цепочку, но простой вывод только сейчас пришел в голову. Тот, кто мне звонил и назначал встречу, больше ничего про меня не знал, кроме того, что я был свидетелем похищения. Иначе он, скорее всего, придумал бы какой-нибудь другой повод. Значит, единственной причиной их визита в квартиру и убийства Машуни было именно это! То, что я стал свидетелем похищения! И неизвестная мне сумочка, по-видимому, принадлежала той девушке с остановки. Значит, за то, что я стал свидетелем, меня хотят сделать обвиняемым. Ну, видимо, такой уж стиль работы у нашей доблестной милиции: кто первый увидел – тот и виноват. И теперь еще убийство собственной жены припишут до кучи. А, может, еще парочку нераскрытых дел.
Хотя, стоп! Ну, предположим, под пытками подпишу признательные показания. Но ведь я же должен буду показать – куда дел девчонку. А, впрочем, могут придумать страшную историю про то, как я сжег ее в печке, а пепел развеял по ветру. Кажется, нечто подобное уже приходилось слышать. Но возможен и другой вариант – они прекрасно знают, где находится труп похищенной девушки. Может, они ее уже нашли и теперь не хотят иметь «висяк». Ну, да. Конечно, труп найден. Иначе – откуда сумочка?
Значит, мы сейчас можем сделать такие предположения. Найдено тело девчонки, и тут оказывается, что был свидетель, который видел процесс похищения и похитителей. Искать настоящих преступников – головная боль, гораздо проще подбросить
