статуи ничем не отличались от людей – здесь были мужчины и женщины, чаще пожилые, но попадались и исключения. Хватало и тех, кто выглядел человеком лишь отчасти. Девушка с изящными изогнутыми рогами, мужчина средних лет с крыльями, как у летучей мыши, старик с хвостом и заостренными ушами. Статуи не касались друг друга, не были связаны, но все вместе они превращали это место в бальный зал под открытым небом, где собрались гости со всего мира – а вернее, со всех миров.
– Какие реалистичные памятники, – тихо заметила Дана.
– А это потому что они не памятники, – спокойно пояснила Уника. – Это и есть трупы.
– Чего?!
– Ничего, не ори, – поморщилась ведьма. – Пока вы в Аменти, постарайтесь говорить как можно тише, никогда не знаешь, кого тут встретишь. А эта долина – место ритуального самоубийства.
– Ты хочешь сказать, что они… – начала Света и запнулась.
Ей было особенно тяжело здесь. Серый камень, из которого были сделаны статуи, ничем не отличался от ее новой плоти.
– Думаю, ты догадалась верно, – кивнула Уника. – Они воспользовались услугами Горгон.
Насколько я помню, одна из них и превратила тебя в голема.
– В голема меня превратил Наристар, а та стерва сделала из меня статую. И я об этом точно не просила!
– А они просили, – Уника обвела рукой статуи. – У некоторых народов в мире людей тоже есть ритуальные самоубийства, так что не слишком удивляйтесь. Это считается почетной смертью. Вроде как вместо медленного умирания и разложения они выбрали взгляд в глаза вечности.
– Но ради чего? – поразилась Дана.
– Не ради чего, а почему. Все, кого ты видишь здесь, и так умирали по разным причинам. Кто-то был ранен, кто-то поддался проклятью или тяжелой болезни. Выжить они не могли, им оставалось лишь выбрать свою смерть. Некоторые дожидались ее в постели, рядом с близкими, совсем как люди. А эти вот решили иначе. Они последний раз заматывали раны, чтобы хватило сил добраться сюда, надевали лучшую одежду и платили Горгонам, чтобы те обратили их в камень и навсегда оставили здесь.
Даже от ее рассказа Дане становилось не по себе, и она не представляла, что должны были чувствовать все эти люди и нелюди. Хотя по их лицам несложно было догадаться. Какими бы смелыми они ни были, за секунду до смерти их истинные эмоции вырывались наружу, чтобы навсегда остаться на каменном лице. Некоторые были напуганы, но немногие, чаще всего Дане доводилось видеть решимость, смирение, гордость и даже радость – от того, что все закончилось.
Она понимала, что Уника говорит правду, что все эти существа давно мертвы. Но смотреть им в глаза или касаться их она боялась до дрожи.
– Мы что, здесь останемся?
– Нет. Нам нужен холм.
– Который из? Их здесь полно, – заметила Дана. Уника не собиралась расставаться с таинственностью:
– Тот, что нужен нам, вы узнаете сразу, уж поверьте.
Ее нежелание отвечать
