если вновь в Москве ты будешь чудом,
Ищи отца Кирилла, это я.
А я то, уж тебя не позабуду.
Глава 4. Белокаменная Москва– 14 век
Сказ старого воина
Холм. На нем стена белеет.
Два собора за стеной.
И восход уже алеет
С Белокаменной Москвой.
Площадь залита лучами,
Над Неглинкой мост стоит.
В новом звонком Спаса храме8
Отслужил митрополит.
Вижу церковь– колокольню,
Надпись: Листвичник Иван9.
Заглянул туда невольно,
Тихо, горстка прихожан.
Постоял, перекрестился,
Вышел в маленький дворок.
Инвалид на пень садился,
Да упал. Ему помог…
– Храни тебя Господь, мил человек!
Ты здесь впервые? Раньше не приметил.
– Впервые, дядя, не видал во век
Красивей церкви, издали заметил.
– Присаживайся, коли не спешишь,
Ни раз уже с Москвой она горела.
Лихие годы… Если посидишь,
То расскажу о том, как было дело.
– Я не спешу, услышать буду рад
О веке, для Москвы что был ударом.
– Ну хорошо. В начало кинем взгляд…
Орда зверела, грабежи с пожаром…
Но был добыт ярлык10 и для Москвы,
И наполнялся город белым светом.
Пришли года Ивана Калиты11.
Он строил храмы, в том числе и этот.
Успенский и Архангельский в Кремле,
Да Спаса на Бору застыл, спокоен.
О возведенном о монастыре
Я не смолчу, и не один построен!
Зачатьевский и Симонов стоят,
Андронников расширил поселенья,
При Дмитрии Донском12 их вырос ряд.
Стал защищать московские владенья.
А в "тыща" триста двадцать… ээ… седьмом
Митрополит Владимирский всей властью
Навек в Москву он со своим Крестом
Принес величие, но обходило счастье.
Спустилась тьма– нашествие чумы.
Так век в средине смертью был отмечен,
И хоронить не успевали мы.
Я год тот помню, страшен, изувечен.
И только город вырвался из тьмы,
Храм всех святых пожаром озарился.
Сгорело все, и вновь рыдали мы
Над пеплом, крова каждый здесь лишился.
Но город сильный, город вновь восстал,
И князь Донской воздвиг из камня крепость.
Люд
