она не дождалась.
– У меня прямо кровь вскипает, когда я слышу, как они с тобой разговаривают, – сказал ей Лестер.
– Видите ли, им трудно привыкнуть к тому, что я… ну, вы понимаете, – ответила Белладонна.
Воспользовавшись короткой передышкой, они пили чай в офисе, который Управляющий любезно предоставил в распоряжение мистера Ледбеттера. Лестер, впервые увидевший ведьм при свете дня и до глубины души пораженный этим зрелищем, нервно оглядывался по сторонам в поисках шпаги, которую можно было бы проглотить. Мистер Ледбеттер, как всякий организатор, копался в бумагах и за все переживал.
– Может, тебе только кажется, что ты белая? – не отставал Лестер. Он взял в руки зонтик Управляющего, скептически осмотрел и поставил на место. Опыта проглатывания зонтиков людоед не имел, и, если бы эта штука раскрылась у него в животе, ему пришлось бы худо.
– Боюсь, нет, – покачала головой Белладонна. Она, по обыкновению, смотрела в магическое зеркальце, которое повсюду носила с собой. Арриман, сгорбившись, сидел в какой-то каморке, по виду – в чулане для метел.
– А ты попробуй! – загорелся Лестер, страстно желавший, чтобы хозяйкой Мрачингтон-холла стала Белладонна. – Видишь печатную машинку на столе? Готов спорить, если постараешься, то легко превратишь ее в клубок змей или что-нибудь в этом духе. Главное, поверь в себя!
Белладонна вздохнула. Она знала, что пытаться бесполезно, но не любила разочаровывать окружающих, а потому встала и порылась в кармане юбки в надежде на волшебную палочку или что-нибудь подобное. Разумеется, в кармане не нашлось ничего, кроме горсточки целебных трав, крохотного мышонка и номерного кольца почтового голубя, удравшего с голубятни. Белладонна спрятала содержимое кармана обратно, зажмурилась, взмахнула руками над печатной машинкой и мысленно представила самые отвратительные вещи, которые только пришли ей на ум: сырую печень, шнурки для ботинок и разрытые могилы. Затем она отступила назад.
– Батюшки! – ахнул мистер Ледбеттер.
Машинка превратилась вовсе не в клубок ядовитых змей, а в горшок с алой бегонией – чудесной, благоухающей бегонией, в цветах которой жужжали золотистые пчелки.
– Мило, – угрюмо заметил людоед.
– Я же говорила, – виновато прошептала сконфуженная Беладонна. Она вернула печатной машинке первоначальный вид и взяла в руки зеркальце. С каким презрением отнесся бы к ней Великий Чародей, если бы увидел эти жалкие потуги!
– По-прежнему хандрит? – осведомился Лестер.
– Ну что вы, «хандрит» – это не про Арримана Ужасного, – возразила Белладонна. – Хотя настроение у него в последнее время не очень.
– Поддерживаю, – согласился людоед.
Колдун и вправду пребывал в ужасном состоянии с того самого дня, как на шабаше узрел всех кандидаток в жены. Его мучили кошмарные
