которая приняла девичью голову за лилию или розу. Вздернутый носик Белладонны служил удобной посадочной площадкой притомившимся божьим коровкам. Лоб у нее был высокий и чистый, а глаза – синие, точно барвинки. С грустным и нерешительным видом Беладонна подошла к автобусу – она давно усвоила, что от товарок не стоит ожидать ничего, кроме подначек, – но, увидев кофейный столик, тотчас отвлеклась от собственных неприятностей.
– Бедная матушка Кровохлебка! Опять забыли заклинание отмены?
Столик качнулся, и Белладонна обвила его руками.
– Ну же, напрягитесь. Сейчас вы его вспомните. Заклинание было в стихах?
Столик закачался сильнее.
– Да? Уверена, еще чуть-чуть, и оно всплывет в памяти. – Молодая ведьма прижалась щекой к стеклянной столешнице, посылая измученному старческому разуму волны исцеления. – Вот, вот, я прямо чувствую, как вы вспоминаете…
Раздался короткий свистящий звук, Белладонна шлепнулась на тротуар, а перед ней возникла старуха в обгрызенном мышами плаще и домашних войлочных тапках с вырезами по бокам.
– Спасибо, милая, – прокаркала матушка Кровохлебка. – Ты – добрая душа, хоть и… – Выдавить из себя ужасное слово она не смогла – ни одна злая ведьма на это не способна. Матушка кое-как доковыляла до автобуса и начала забираться в него, прижимая к груди внушительную жестяную коробку с изображением коронации Георга VI на крышке. Вообще-то, коробку следовало погрузить в прицеп – по правилам, все фамильяры ехали отдельно, – но матушка Кровохлебка никогда с ней не расставалась. Внутри копошилась масса жирных белых опарышей; если на них подуть, они превращались в тучу мух. С одной мухи в колдовстве мало толку, но целая Туча Мух, которые забиваются в нос, глаза и волосы, – это отличный фамильяр.
Белладонна села в автобус последней. У нее единственной из всех не было фамильяра – для белой магии он и не нужен, – и это заставляло ее еще острее ощущать свое одиночество.
Глава 3
Сколько Белладонна себя помнила, она была белой ведьмой. Уже в младенчестве особые ведьминские зубки она использовала только для того, чтобы откупоривать молочные бутылки – ей нравилось угощать синичек сливками с крышечки. С годами добрая направленность чар только росла. Там, где ступала нога Белладонны, распускались цветы, с небес начинали звучать прекрасные хоралы, а когда она улыбалась, пожилым джентльменам вспоминались рождественские подарки, которые они получали в детстве. Что же до золотых волос Белладонны, то первые обитатели в них завелись, когда кудри доросли примерно до пояса, лет в шесть.
Белладонна страстно мечтала перейти на темную сторону. Терзать, поражать недугами, проклинать – что может быть лучше! Увы, несмотря на умение исцелять, вызывать рост цветов и разговаривать с животными на их языке, сотворить даже самое простое злодейское заклинание – например, превратить молодой огурчик в жирную и вонючую кровяную
