которым она правит, стоит на костях убиенных.
Юноша, услышав решение, бросился на нее, но запутался в токаре и растянулся на мраморе. Силач Бельвас, громадный евнух, тут же поднял его и встряхнул, как пес крысу.
– Довольно, Бельвас. Пусти его. – Мальчишке Дени сказала: – Благодари свой токар – он спас тебе жизнь. Ты еще мальчик, поэтому мы забудем о том, что здесь было. Забудь и ты. – Мальчишка, уходя, оглянулся, и по его глазам она поняла, что у гарпии появился еще один сын.
К полудню она стала чувствовать, как тяжела ее корона и как тверда скамья, на которой она сидит. Она отрядила Чхику на кухню за лепешками, оливками, сыром и фигами и поела, слушая жалобщиков. Трапезу она запивала разбавленным вином. Фиги были хороши, оливки и того лучше, но вино оставляло во рту противный металлический вкус. Из местного желтого винограда напиток получался неважный – виноторговлю здесь не наладишь. Кроме того, лучшие виноградники вместе с оливковыми рощами великие господа сожгли.
В середине дня некий ваятель предложил заменить голову гарпии на Площади Очищения ее, Дени, бронзовой головой. Она отказала ему со всей возможной учтивостью. Рыбак, выловивший в Скахазадхане щуку невиданной величины, желал преподнести ее королеве. Дени восхитилась уловом, вознаградила рыбака пригоршней серебра и послала рыбу на кухню. Кузнец сковал ей кольчугу из меди. Королева снова выразила восторг; медь красиво блестела на солнце, но в бою Дени, при всей своей молодости и малой осведомленности в военных делах, предпочитала сталь.
Туфли короля-мясника совсем ее доконали. Она скинула их и поджала одну ногу под себя, болтая другой. Поза не слишком царственная, но Дени уже надоело быть царственной. От короны голова разболелась, ягодицы онемели вконец.
– Сир Барристан, я поняла, какое свойство необходимо всем королям.
– Мужество, ваше величество?
– Железная задница. Я только и делаю, что сижу.
– Ваше величество слишком много на себя взваливает. Часть дел следовало бы передать вашим советникам.
– Слишком много у меня советников, слишком мало подушек. Сколько там еще, Резнак?
– Двадцать три человека, ваше великолепие, и столько же жалоб. Один теленок, три козы, – стал перечислять он, глядя в свои бумаги, – остальные, можно не сомневаться, ягнята и овцы.
– Двадцать три! Мои драконы очень полюбили баранину с тех пор, как мы начали платить пастухам. Как эти люди могут доказать правдивость своих притязаний?
– У некоторых при себе горелые кости.
– Может, они сами жарили баранину на костре – горелые кости ничего не доказывают. Бурый Бен говорит, что в холмах за городом водятся красные волки, шакалы и дикие собаки. Неужели мы должны платить серебром за каждого ягненка, пропавшего между Юнкаем и Скахазадханом?
– Отнюдь, ваше великолепие. Прогнать негодяев прочь или велеть их высечь?
Дени поерзала на скамье.
– Я
