духом он осушил бокал и горящим взглядом впился в Набусардара.
Значит, не заботой о народе и безопасности страны продиктованы его слова. Валтасар печется о внешнем блеске и личной славе, всегда подобной лишь мгновенной, пусть даже ослепительной, вспышке. Царь могущественнейшей державы мира не стремится к тому, чтобы память о нем немеркнущими буквами была вписана в историю веков. Во имя скоротечной славы он забывает об истинной ценности и основательности своих деяний.
Прихлебывая вино отвисшими губами, Валтасар смеялся, а вино плескалось в бокале, как плещется вода в чашке у расшалившегося ребенка.
– А ты, князь, ты разве не выпьешь за мою великолепную идею?
Набусардар поклонился и потянулся за своим бокалом.
Ему было все противно здесь, но он поднял бокал со словами:
– Живи вечно, царь царей, – и не удержался, чтобы не добавить с оттенком иронии: – Искупитель Вавилонии!
– Удачно сказано! – Валтасар отнял бокал от губ и, подняв его вверх, упивался звучанием этих слов. – Искупитель Вавилонии – вот верное определение. Я буду не просто заступником, как меня называли прежде, я хочу зваться Искупителем!
Он привстал и снова мечтательно произнес:
– Валтасар… Искупитель Вавилонии!
Набусардар смотрел на него с отвращением.
Голубая гостиная злосчастной царицы Амугеи, дочери мидийского царя Киаксара и первой жены Навуходоносора, казалась ему темнейшей из темниц. Блеск благородных металлов ранил ему душу. Россыпи драгоценных камней стесняли дыхание, как песок во время бури в пустыне. Он не мог больше находиться здесь. Он снова убедился, что бессмысленно искать в Валтасаре поддержки и государственной мудрости.
Набусардар решил как можно скорее покинуть царский дворец и употребить время с большей пользой.
Поэтому он сухо сказал:
– Я жду приказаний, ваше величество.
– Я сказал тебе все, что хотел. Мою душу уже ничто не тяготит. Я открою казну, и ты выставишь армию, с помощью которой Валтасар одолеет Эсагилу и Кира. Разумеется, князь, верховное командование будет доверено тебе. Так решил властелин Халдейской державы. Мне же, как говорится, уготованы наслаждения богов. Так утверждают жрецы. Я знаю, они бы хотели этим отвлечь меня от дел, чтобы полностью развязать себе руки и отстранить меня от управления страной. Но я успеваю и пить из сладостной чаши богов, и править державой.
С каждой минутой Набусардар чувствовал все растущее раздражение и тревогу.
А Валтасар продолжал:
– Я не спал всю ночь. Мне казалось, что мой сон спугнули персидские лазутчики, пойманные Эсагилой. Но теперь я склонен думать, что не только это не давало мне покоя.
Он потянулся в кресле и причмокнул.
– Кипр, – протянул он мечтательно, – земной рай. Там под пышными кронами деревьев возлежат томящиеся
