в вервольфе скажет, что не природное дитяНо наш охотник редко мажет, и пуля точно в цель вошла
Вот стол, направленный на морду, при свете лунном заиграл
И бедный мозг вервульфа быстро, наш мир как сущность потерял
Арахис, Дева и Гавно
Изящна дева наклонившись, коснувшись мрамора, смогла
Извергнуть крупную частицу, коричневатого тепла
Глубокий, узкий туалет, вода холодная, легко
Смогла принять подобный дар, ответив бульком на него
Вздох облегченья, мелкий пот, разумно ищется забвенье
Столь мимолётному труду, в минутах редких единенья
Набор движений как всегда, простой и ясный для любого
Практичность важная деталь, кусок бумаги и готово
Но фокус в том, бумаги нет, для чистки дамы организма
Вполне возможно из-за тех, кто верен долгу онанизма
И вот она, принцесса грёз, стоит и смотрит, размышляет
Что странно видеть, как гавно, арахис цельный сохраняет.
Битва
Ты изумляешься мой хан? ты видишь редкую картину
Бросает щит, твой лютый враг, не оторвав от друга спину
У них маневр понятный нам, мы знаем их мотив единый
Желанье в поле погибать, отдавши жизнь за дух родимый
Хотя осталось только два, в кровавом месиве сраженья
Их крик подобен реву льва, не признающем пораженье
Из падших выросла стена, что держит град, стрелы касаний
И вороньё несет на смрад, что уж растет в крови пусканий
Искусен каждый твой солдат, на мастерство их безгранично
Они вдвоем вселяю страх, их создал бог возможно лично
Нам страшен миг, безумной жизни, что продлевают щас мечом
Зачем мой хан?, ведь эти смерти, нам станут дороги потом
На высоте вдали от жара, окутавших двоих плащом
Внимал батый чужим советам, о пользе камня пред мечом
Он посылал всё новых в поле, кто были вестником побед
Но умирали, в их стихии, увидев пламенный рассвет
Евпат сказал монах собрату, я вижу время умирать
Не смог монгол этот проклятый, так просто жизни отобрать
Посеит дьявольское семя, он внутрь дочурок без отцов
Он верю я, что наше племя сорвет ярлык и их оков
Он говорил, даря ухмылки, и вновь ронял к ногам бойца
И меч, мужа благословлялся, рубивший с правого плеча
Тяжелый он тонул во стали, в броне укрывшей молодца
Кто прославлялся как великий, пока евпат не сбил с коня
Доселе истиных суждений, несущих правду нет числа
Но есть одно, что в час последний, их покорили без копья
Послав последних, кто великий, батый уверился в одном
Что нет победы над славяном, кто так орудует мечом
И разозленный, их упорством, уставший, удивленный хан
Велел огнем орудий дивных, построить каменный курган
Отдай приказ и мы учтиво, схороним этих
