Разница в возрасте у сестер была семь лет, и они любили друг друга до умопомрачения. Они знали друг о друге всё. Существовало два лагеря – в одном были Настя с Надей, в другом – весь остальной мир. Не то, чтобы они противостояли всем, нет. Они жили со всеми по возможности дружно, но если возникала какая – то спорная ситуация – с родителями, знакомыми, детьми – их мнение по любому вопросу было единым. Всегда. Безоговорочно. Сёстры были единым целым, как близнецы, и чувствовали друг друга на расстоянии. Они с лёгкостью могли предугадать фразу, которая должна быть произнесена, чем вызывали недоумение родственников. Родные не понимали, как им это удается. Собственно говоря, Надя с Настей тоже не понимали, но, тем не менее, это было так.
Раньше, лет десять назад, каждая встреча вызывала бурный восторг и шквал эмоций. Сейчас при встрече у них появлялось такое ощущение, словно они не расставались. Девчонки казались совершенно спокойными внешне, но в их сердцах жила какая – то патологическая нежность, которая становилась тем сильнее, чем старше они становились и чем дольше они не виделись.
Редкие встречи сёстры восполняли ежедневными телефонными разговорами по мобильному. Они настолько привыкли к ним, что с некоторых пор перестали даже здороваться. Это был один затяжной разговор, длившийся несколько лет. Он начинался обычно словами «Слушай, сестра, будешь со мной бельё гладить?» или «Проводишь меня до работы?». Вариантов было множество, поскольку список домашних дел был нескончаем, а ходить на работу, имея под боком сестру – пусть даже и в телефонной трубке – куда приятней. Совершенно спокойно разговор мог быть закончен фразой «Всё, прощай!». Это значило, что одна из сестёр дошла, например, до работы, и перезвонит вечером. «Бесишь!» – отвечала ей обычно вторая. Откровенно говоря, когда посторонние люди, а уж тем более родители слышали такое, они никак не могли взять в толк, что в отношениях между сёстрами царит любовь.
Мама обычно делала большие глаза и говорила «Девочки, вы что?» А девочкам было смешно смотреть на удивлённые глаза окружающих.
Папа, суровый военный в отставке, настоящий полковник, не привыкший к сантиментам в своей бывшей военной жизни, тем не менее, с трепетом относился к тому, как любят друг друга его дочери, страшно гордился этим, поэтому слышать такие речи было выше его сил. Хотя о чём можно часами болтать по телефону, папа не понимал. В его понятии телефонный разговор был необходимым для сообщения информации – кратко, по делу. Когда он звонил дочерям, обычно он говорил: «Так, доложить обстановку!». Надя с Аней раньше пускались в длинные рассказы о детях, событиях и новостях, но папа заявлял: «Всё, разговор окончен». Такой вот мужской военный подход.
Однажды, когда маленькой Соне исполнилось три месяца, Настя поняла, что не может человек жить на свете и не быть знакомым со своей племянницей. Она сюрпризом прилетела к Наде. Надин муж, Сашка, был, конечно, в курсе авантюры, мужественно держал оборону и тайком от жены удрал из дома, чтобы встретить Настю с малышкой в аэропорту.
