дяди-Сашиному лицу подобный оттенок, и быть не могло, вот почему его-то и не считали за жильца. На руках его пестрели какие-то полустертые временем татуировки, свидетельствовавшие за то, что в молодые годы дядя Саша испытал бурю и натиск жизни.
Рядом с голубятней был устроен стол и вокруг него вкопаны лавки, на которых, главным образом, в подходящие времена года и проходила жизнь дяди Саши и его друзей. Этот стол иногда – раз в три года – разоряли милицейские наряды, но он тут же возрождался и снова служил как будто кораблем, на котором плыть по житейскому морю было всегда одинаково безопасно. С раннего утра к столу брели алкоголики, жившие в окрестных домах, и до обеда, когда выпитое влекло их к домашнему сну, меж сосен золотых работал своеобразный клуб под открытым небом. Время тут, в ласковой солнечной тени приветливых душистых деревьев, текло безмятежно. Дядя Саша потерял счет, сколько из его команды за годы владения им голубятней уже списались и окончательно сошли на берег, вернее, в него зарылись, но сам он, как и положено капитану, рассчитывал покинуть свой мостик последним. Однако и дружина его не переводилась, являя собой как бы воинскую часть, постоянно находящуюся в смертельном огне, несущую потери и так же постоянно получающую подкрепления из запасных подразделений прочно налаженного тыла.
Сейчас Антон, наверное, был одним из немногих, кого дядя Саша идентифицировал и знал по имени, а не в лицо, как остальных. Их дружба началась давным-давно, еще в Антоновом детстве, когда Антон выполнял некоторые щекотливые поручения дяди Саши, неизбежные в конкурентной борьбе с другими голубятнями, которых тогда в окрестностях их станции метро насчитывалось штук шесть или семь.
Потягивая из горлышка пивной бутылки, Антон сидел за столом напротив дяди Саши, чья седая шевелюра вздымалась над пылающим лицом и сильно добавляла его образу патриарха. Увидев Алексея, он кивнул в его сторону и поинтересовался:
– Помнишь его, дядя Саш? – И дядя Саша тоже кивнул и едва заметным движением правой руки пригласил присаживаться.
– Чего это ты? – спросил Алексей, сообразив, что Антон уже порядочно набрался.
– Да так, – мрачно ответил Антон. – Скучно жить стало.
Из разговора стало ясно, что Антон уговаривает дядю Сашу сняться в фильме о голубятниках, сделать который было заветной его мечтой. Сниматься дядя Саша решил пока повременить, зато охотно рассказывал о хитрости, при помощи которой удается воспитать голубя-чемпиона.
– Допустим, образовалась пара. Часок им дают помиловаться, а потом разъединяют. Сажают-то по отдельности, но так, чтобы видели друг друга. Потом опять на несколько часов сводят и снова рассаживают. И так несколько раз – то сводят, то разводят. Ты понял? – твердил он. – А когда одного из такой пары берут на соревнования, то уж он быстрее ветра домой несется.
– То есть чемпионы – это тоскующие влюбленные, – заключил Антон
