средствами) считается общественно нормальным. Укоренившаяся в сталинистской политэкономии манера рассматривать общественно-экономические отношения, игнорируя социальные ценности, – это яркое проявление экономического детерминизма, политэкономии без человека, без примата социальных целей (и ценностей).
Чтобы рассмотреть отношения распределения, “не потеряв человека”, надо принять во внимание по крайней мере такие социальные ценности, как социальная защищенность и социальная справедливость. Социальная защищенность – тип и уровень обязанностей общества по отношению к человеку и любой социальной группе, степень реальности их прав и свобод. Социальная справедливость – социально-психологическое восприятие принципов и форм организации общества как отвечающих интересам людей и социальных групп.
Фундаментальная связь человека с обществом в тоталитарном государстве – отчуждение народа от власти, антинародность власти. Права и свободы в таких условиях приобретают сугубо номинальный характер, а защищённость реально возникает лишь в случае прямой “поддержки” руководства. Социальная ценность, адекватная положению человека в тоталитарном обществе, – беззаветная преданность руководству. Именно руководству, хотя до сознания человека это может доводиться и доводится в виде формул “преданность делу коммунизма”, “преданность партии”, “преданность народу”, “верность интернациональному долгу” и т. п. На деле же вся система казарменного “социализма” цементируется преданностью вышестоящему начальству.
Отчуждение народа от власти складывается как система кастового расслоения общества. Правящая каста (номенклатура, элита) обладает властью, но и здесь чёткая иерархия позволяет и требует осуществить принцип беззаветного подчинения руководству. Остальные касты общества подчинены правящей, но одновременно являются и орудиями осуществления её власти над народом.
Казарменному псевдосоциализму присуща своя специфическая мера социальной справедливости – иметь то, что “положено”. Кем положено? Руководством. Кому положено? Той или иной касте, а значит, и человеку, принадлежащему к ней. Своё “положено” – руководителям (номенклатуре), своё – военным, своё – крестьянам, свое – рабочим, свое – интеллигенции.
Итак, беззаветная преданность руководству и справедливость “положенного” – вот основные социальные ценности казарменного псевдосоциализма. Эти его истинные ценности обряжены обычно в социалистическую фразеологию. Никто в казарменном обществе не сопоставляет декларируемые ценности и реальность. А если кто сопоставляет, тот изолируется как враг или диссидент, а то и как психически больной. Таков механизм усвоения массой ценностей казарменного псевдосоциализма как ценностей “реального социализма”. Ко всему человек привыкает и радуется привычному. По умению привыкать и радоваться “положенному” казарменный строй производит отбор годного народа
