потушил лампу, предполагая, что она вызывает эти явления.
«О чем же мечтать?» – придумывал я. Но воображение не дремало. Оно рисовало мне верхушки деревьев большого соснового леса, которые размеренно и плавно покачивались от тихого ветра.
Это было приятно.
Почудился запах свежего воздуха.
Откуда-то… в тишину… пробрались звуки тикающих часов.
…………………………………………………………………………..
…………………………………………………………………………..
Я задремал.
«Ну, конечно! – решил я, встрепенувшись. – Нельзя же мечтать без инициативы. Полечу на аэроплане! Над верхушками леса. Вот я пролетаю над ними, над полями, реками, городами, селами… над… верхушками деревьев… Они медленно-медленно качаются… Пахнет свежим воздухом и сосной… Тикают часы…
…………………………………………………………………………..
…………………………………………………………………………..
Кто это храпит? Неужели я сам?! Заснул?.. Долго ли?..»
В столовой мели… передвигали мебель… Через занавески пробивался утренний свет.
Часы пробили восемь. Инициати… ва… а… а…
______________ 19__ г.
Мое смущение от неудачи домашнего мечтания было так велико, что я не выдержал и все рассказал Аркадию Николаевичу на сегодняшнем уроке, происходившем в малолетковской гостиной.
– Ваш опыт не удался потому, что вы допустили ряд ошибок, – сказал он мне в ответ на мое сообщение. – Первая из них была в том, что вы насиловали свое воображение, вместо того чтоб увлекать его. Вторая ошибка в том, что вы мечтали «без руля и без ветрил», как и куда толкнет случай. Подобно тому как нельзя действовать лишь для того, чтоб что-нибудь делать (действовать – ради самого действия), так точно нельзя и мечтать ради самого мечтания. В работе вашего воображения не было смысла, интересного задания, необходимого при творчестве. Третья ваша ошибка в том, что ваши мечтания были не действенны, не активны. Между тем активность воображаемой жизни имеет для актера совершенно исключительное по важности значение. Воображение его должно толкать, вызывать сначала внутреннее, а потом и внешнее действие.
– Я действовал, потому что мысленно летал над лесами с бешеной скоростью.
– Разве когда вы лежите в курьерском поезде, который тоже мчится с бешеной скоростью, вы действуете? – спросил Торцов. – Паровоз, машинист – вот кто работает, а пассажир пассивен. Другое дело, если бы во время хода поезда у вас был захватывающий деловой разговор, спор или вы составляли бы доклад, – тогда можно было бы говорить о работе и о действии. То же и в вашем полете на аэроплане. Работал пилот, а вы бездействовали. Вот если бы вы сами управляли машиной или если бы вы делали фотографические снимки местности, можно было бы говорить об активности. Нам нужно активное, а не пассивное воображение.
– Как
