и стал быстро говорить племяннику, а на щеках выступили два ярких красных пятна:
– Ты не можешь себе представить, как хорошо на море дышится! Выйдешь, бывало, из душной каюты на палубу… Кругом – безграничный простор… воздух… да какой воздух!.. Чувствуешь, что с каждым подъёмом груди в нее врываются жизнь… здоровье… свежие силы!..
Владимир подошел к столу и заглянул в книгу, которую читал Болотов.
На лице его выразилось изумление.
– Что это у вас: Евангелие?..
– Да!.. Я его часто читаю!
Студент пожал плечами и присел. Несколько секунд иронически смотрел на дядю, а затем сказал:
– Вот смотрю я на вас, дядя, и удивляюсь… Морской офицер… человек вполне интеллигентный… Изъездили весь мир вдоль и поперек… все видели!.. А, между тем, простите… как бы это так выразиться: вы какой-то мистик! Возитесь с духовными книгами… ни одной церковной службы не пропускаете…
– Чему же тут удивляться?.. Я – верующий… вот и все!
Улыбка пробежала по губам студента.
– Да… но в наше время… это так дико звучит… так странно слышать!..
Болотов нахмурился. Он не любил говорить с современной молодежью на эти темы…
– В «ваше время»?.. Безвременье, хочешь ты сказать?.. Да, ты прав: в ваше безвременье, когда вы все отрицаете, когда вы не верите ни в Бога, ни в чёрта, – такие, как я, могут быть и в диковинку!
– Но, ведь, доказано…
– Что доказано?! – вспыхнул Болотов. – Кем доказано?.. Доказано сухими, не знающими жизни, не чувствующими красоты её, мозгами! А я видел жизнь… – встал он с кресла, – понял красоту её… чувствую природу… И потому я верю! Слышишь ли: верю! И ни твоя физика, ни твоя химия меня не разубедят! Но оставим, я не люблю этих разговоров!..
Он волновался, и Владимир понял, что сделал ошибку, заведя этот разговор… И со смущенным взглядом подошел к Болотову.
– Да вы, дядя, не сердитесь… Это же простой философский спор! А вы уж и взволновались! Простите: больше никогда не буду!
Он протянул руку, которую Степан Васильевич, улыбаясь, пожал.
– Да я не сержусь! Но мне всегда больно, когда отрицают религию… Поверь, друг мой: я и постарше тебя, и больше тебя в жизни видел… И вот что я скажу тебе: какая бы религия ни была… какие бы дурные стороны она ни имела – тот народ, в котором она живет, не пропадет никогда!.. А вот когда исчезнет религия… когда потеряет народ своего Бога – пусть это будет даже идол, – грош этому народу цена и он исчезнет с лица земли! Это уже не раз доказывала история!
– Да я, право же, ничего… – оправдывался все еще смущенный Владимир.
– Бросим! Вот что: я пойду к себе… А если наши будут спрашивать, скажи, что я уже сплю!
Он пошел, не спеша, по лестнице наверх и скрылся там, за дверью, а Владимир прошел в глубину библиотечной и стал рыться в одном из книжных шкафов.
II
Минут через десять в библиотечную вошли Назаров и Дубовская. Они не заметили студента.
Дубовская,
