таком, каким он был двадцать лет назад, до постройки нового бетонного шоссе, скамья перед шорной мастерской – это место, где у времени заплетаются ноги, где оно ложится на землю, как старая гончая, и затихает. Это – место, где вы сидите, дожидаясь ночи и атеросклероза. Это – место, на которое гробовщик глядит уверенно, зная, что не останется без куска хлеба при таком заделе. Но если вы сидите на этой лавке днем, в конце августа, рядом со стариками, то кажется, что вы никогда ничего не дождетесь, даже собственных похорон, и солнце палит, и не движутся тени на яркой пыли, которая, если вглядеться получше, полна крупинок, блестящих, как кварц. Старики сидят, положив свои веснушчатые руки на набалдашники ореховых палок, и выделяют некую метафизическую эманацию, под влиянием которой изменяются все ваши категории. Время и движение перестают существовать. Как в эфирном дурмане, все кажется приятным, грустным и далеким. Вы восседаете среди старших богов, в тишине, нарушаемой лишь легким râle[2] того, у которого астма, и ждете, чтобы они сошли с олимпийских, прогретых солнышком высот и высказались, независтливые, насмешливые провидцы, о делах людей, бьющихся в тенетах суеты житейской.
– Смотрю я, Сим Сондерс новый сарай построил.
И в ответ:
– Да, не иначе денег девать некуда.
И третий:
– Да-а.
Так я сидел и ждал. И один из них сказал, а другой передвинул во рту жвачку и ответил, и последний сказал: «Да». Я подождал немного, потому что знал свое место, а затем сказал: «Я слышал, новую школу будут строить». И подождал еще немного, пока затихнут мои слова и всякое воспоминание о них улетучится из воздуха. Тогда один из них сплюнул янтарем на сухую землю, потрогал пятно концом палки и сказал: «Да, и, слыхать, с паровым отоплением».
И номер Второй:
– Легкими ребятишки хворают от этого отопления.
И номер Третий:
– Да.
И номер Четвертый:
– Пущай построют сперва.
Я посмотрел через площадь на часы, нарисованные на башне суда, – часы, по которым старики считали свое время, – и подождал. Потом спросил:
– А кто им мешает?
И номер Первый ответил:
– Старк. Все Старк этот.
И номер Второй:
– Да, все этот баламутит, Вилли Старк.
И номер Третий:
– Высоко взлетел, да как бы из порток не выпал. Начальством, видишь, сделался, да как бы из порток не выпал.
И номер Четвертый:
– Да-а.
Я подождал, а потом спросил:
– Говорили мне, что он подрядчика нашел подешевле.
И номер Первый:
– Да, нашел подрядчика, у которого негры работают.
И номер Второй:
– А наши пущай без работы погуляют. Это значит стройка.
И номер Третий:
– А ты
хрипом
