оказался на деле противоположным обещанному властью. Культура и профессионализм граждан страны за годы советской власти заметно понизились.
Моя семья не имела большого культурного превосходства по сравнению с соседями, и сейчас, с позиции прожитых лет, мне кажется, что для меня это смешение было определенным благом. В моем маленьком дворе на улице Советской (какое символичное название) было представлено в миниатюре все тогдашнее, именно советское общество страны. Не было у нас только религии, поскольку городок появился на земле при советской власти. Но и здесь кто-то свыше побеспокоился обо мне и дал возможность соприкоснуться с христианством, причем в самом его ортодоксальном виде – старообрядчестве. Бабушка жила недалеко в деревне, и была истовой староверкой. Таким образом, оканчивая школу и вступая во взрослую жизнь, я соприкоснулся со всеми явлениями этой жизни, мог их достаточно объективно сравнить и был хорошо подготовлен для существования в советском обществе.
Так что же люди жили в моем доме? На нашем этаже в первой квартире жил электрик с семьей, во второй жила моя семья, отец начальник цеха. В третьей – хирург, главврач нашей городской больницы с женой, тоже врачом, и двумя детьми. В четвертой – кузнец, Иван Петрович, с женой и пятью сыновьями. Думаю одного этажа достаточно, если перечислять всех, то картинка не изменится. Остановлюсь несколько подробнее на трех семьях, которые преподали мне особенно важные уроки.
Начну с четвертой квартиры, с Ивана Петровича. Трезвым я его видел, может раза три-четыре за всю жизнь. Пил он и на работе. Вспоминаю такой случай. Однажды Ивана Петровича лишили квартальной премии. Вечером директор уходит с завода и слышит, что как-то странно работает молот. Пошел в цех и что видит: Иван Петрович и его напарник оба в стельку пьяные. Иван Петрович на молоте пытается сыграть «яблочко», а напарник посреди цеха его станцевать. Его семейство не давало скучать не только нашему дому, но и всему двору. Преподавал своим сыновьям науку пития, конечно, глава семьи, который имел очень характерный внешний вид, и особенно нос. Любил Иван Петрович бурчать на нашу промышленность, что, мол, выпускают неудобные для питья стопки и, чтобы выпить до дна, надо больно сильно запрокинуть голову. Его нос плотно фиксировал стопку, и она не имела маневра. В результате все мужики этой семьи сгорели от водки, и никто не дожил даже до шестидесяти лет.
Хирург – Иван Владимирович, орденоносец, умный, интеллигентный человек, выделял меня из толпы детей, почему-то любил со мной общаться, и разговаривал всегда как с равным. Был Иван Владимирович маленьким, худеньким, с седыми волосами до плеч и абсолютно выцветшими светло-голубыми глазами. Чаще всего вспоминается он мне, сидящим с южной стороны нашего дома на солнышке в легком плетеном кресле, с клетчатым пледом, накинутым на ноги. Возможно, наблюдать
