если он и здесь одержит верх,Тогда всего добьется толстогубый!
Теперь скорей ее отца будите:
Пусть он бежит в погоню, отравляйте
Его покой, на весь кричите город,
Родню ее восстановить старайтесь;
Хоть он живет на почве благодатной –
Замучь его ты мухами; хоть он
И счастия великого добился –
Старайся ты то счастье растревожить,
Чтоб яркий цвет утратило оно.
Вот дом отца! Я стану громко кликать.
Да, да, кричите сколько хватит сил,
Тем голосом ужаснейшим, которым
Вопят, когда в беспечный час ночной
Вдруг город многолюдный загорится.
Брабанцио! Синьор!
Брабанцио! Вставайте! Воры! Воры!
Вставайте! Эй! Поберегите дом
И дочь, и сундуки! Эй! Воры, воры!
Брабанцио появляется в окне.
Что тут за шум? Что значат эти крики?
В чем дело? Что случилось здесь?
Синьор,
Домашние все ваши нынче дома?
А двери все у вас затворены?
Да вам-то что? К чему вопросы эти?
К тому, что вы ограблены, синьор.
Вставайте же скорее, одевайтесь,
Не мешкая. Вам разорвали сердце…
Утратили вы часть своей души…
Да, в этот час, в минуту эту черный
Старик-баран в объятьях душит вашу
Овечку белую. Синьор, скорее
Набатом разбудите спящих граждан,
Иначе – черт вас в деда превратит.
Скорей, скорей!
Да что вы, помешались?
Знаком ли вам, почтеннейший синьор,
Мой голос?
Нет, а кто вы?
Я Родриго.
Ах, негодяй! Да я ж тебе сказал,
Чтоб ты не смел пред этим домом шляться!
Ведь ясно я тебе уж объявил,
Что дочь моя не для тебя; а ты,
Отужинавши плотно и напившись
Напитков одуряющих, в безумье
Пришел сюда, кичась отвагой глупой,
Нарушил мой покой…
Синьор, синьор!
Но будь вполне уверен, что влиянье
Мое и сан тебя заставят горько
За это поплатиться.
Ах, синьор,
Послушайте!
Зачем ты мне толкуешь
О грабеже? Ведь город здесь, а дом мой –
Не ферма отдаленная.
Синьор,
Почтеннейший Брабанцио, поверьте,
Я к вам пришел как добрый человек.
Черт возьми, синьор! Вы один из тех, кто откажется от служения Богу, если того
