носно втянули его внутрь салона. Внутри, легкий укол в шею и ошеломленному молодому писателю, стало абсолютно безразлично на все происходящее вокруг. Сладкая истома безразличия, охватила все тело. Сидящие над ним люди, что-то говорили. Как в замедленной съемке их слова и движения растягивались, лежа на спине, Олег видел как замедленно, двигаются челюсти ведущих диалог громил. Плавно покачиваются кисти сложенных на коленях рук, картинка перед глазами словно плавала в густом мутном тумане. Голова временами покачивалась при движении, сменялся и обзор. Олег ни перевести взгляд, ни моргнуть, не мог, тем более пошевелиться. Это его и не заботило, как и абсолютно все.
Кроме странной этой мысли. Именно из-за своей слабости он и начал писать. Поначалу, выплескивая на бумагу, мучающие факты несправедливости мира, затем решился критиковать несовершенство и под строенность под нужных людей законов, правил, религий. Затем, набросав возможный вариант, новых, необходимых изменений для человечества, выложил все на свободный обзор. Ведь, наверняка задел, какого нибудь психа. А судя по ситуации минимум троих. Везли, наверное, долго. Время не имело значения, солнце немного ослепило, когда перекладывали из машины в гроб. Грохот забиваемых гвоздей, после недолгого покачивания и резковатого все же толчка, сменился звуком падающей земли.
Вот, звуки окончательно стихли. В ушах, зазвенела гробовая тишина. «Гробовая тишина», губы Олега начали расплываться в иронической улыбке. Влажный, запах свежих сосновых досок его гроба, смешался с ароматом земли. Вдыхая заканчивающийся воздух, Олег, пытался сдержать рвавшийся наружу смех. Какая ароматная может быть земля и насколько приятно пахнет обыкновенная свежеоструганная сосна. Понимание безнадежности ситуации, все сильнее доходило до его сознания, по мере ослабевания действия наркотика. Прошел приступ смеха. Горечь раннего ухода, чувство вопиющей ошибки, несправедливости судьбы. Отчаяние захватывало тело и дух Олега. Прислонив правую руку раскрытой ладонью к крышке, он почувствовал продолжающиеся слегка различимые толчки, падающего грунта. Он ускоренно осыпался, копатели работали бодро.
Дыхание ускорялось, лишь собственный сип и кряхтение, бесполезные попытки продавить доски, неожиданно показали их изумительную прочность. Олег, был очень ослаблен. Ему казалось, он прикладывает все силы, а их хватало лишь прижать ладони к крышке. Обессилившему меньше чем за минуту, Олегу стало не хватать воздуха. Каждый вдох давался с усилием и не наполнял легкие достаточным количеством воздуха. А сердце набирало обороты, готовое вот-вот выпрыгнуть из груди. Кровь мощно била в висках, натягивая вены на голове. Но абсолютно бесполезно сердце разгоняло кровь по телу Олега. Руки и ноги слушались с огромным трудом. Разум, пытался заставить успокоиться тело. А овладевшая им паника безрезультатно разгоняла кровь. Воздух уже не казался, свежим и ароматным. Затхлый, спертый он не приносил насыщения организму. Олег постарался успокоиться, полностью расслабившись. Сердце его не слушалось, всё ускоряя темп. Тело же придавила тяжесть, словно воздух стал намного тяжелее обычного. В голове били барабаны, вены на висках готовы были вот-вот лопнуть. Бешеный сердечный ритм перешел в нарастающую барабанную дробь. И вот, сердце разжалось и замерло. Из легких не спеша вышел последний вздох. Застывшие глаза навсегда покинул жизненный блеск, покрывшись мутной пленкой, взгляд замер в полной темноте закопанного гроба. Непредвиденная реакция на транквилизатор, спасла от лишних мучений опрометчиво угадавшего, очень скользкую тему автора…
Перед глазами темнота, уже много времени. Кто он? Нет ответа. Где он? Тоже ни чего. Ни каких ощущений рук или ног. Дыхание ? Ни чувствует, ни чего. Только одна беспросветная черная картинка перед глазами, глазами ли? Уже и не особенно черная. Он научился различать оттенки тьмы. Миллиарды или даже более черных точек перед взглядом. Каждая имеет свой собственный оттенок, с темными примесями синих, серых, фиолетовых цветов. Множеством оттенков непроглядной ночи. Точки живут своей жизнью, непрерывно мельтеша, образовывают размытые, неясные фигуры. Водят бесконечные хороводы из медленно меняющихся, плохо различимых, знакомых и не очень контуров, очертаний геометрических с неровными гранями фигур. Иногда разыгрывается целая сцена, где бесформенная тень, наиболее выделяющаяся темнотой на общем черном фоне, гонится за такой-то, чуть менее темной. Догоняет, поглощает собой любые зарождающиеся зачатки просветления. Вырастит во всю ширину обзора, но её начнут протыкать, сначала робкие, а потом все более смелые пятнышки темно-серых, коричневых цветов. Тень задребезжит, задергается, но она не в силах замереть и создать безмолвный, безликий в своей черноте пейзаж. И вот уже темно коричневое пятно поглощает вокруг себя все отличающиеся цвета ночи, и вновь все идет по кругу. Черные точки разрывают её и смешиваются, образовывая постоянный хаос передвижения. Где-то далеко, почти ощущается наличие света. Но, до него, доходит скорее только его ощущение, из-за оставшейся уверенности, что светлые краски, обязательно должны где-то быть. Иногда, ему получается уснуть. В эти моменты он испытывает настоящее счастье. Ходит, общается с незнакомыми ему людьми. Напряженно пытаясь вспомнить, что-нибудь о себе. Во сне можно полетать, стать кем угодно и
