Ну, позвольте представиться; Крамер, лаборант-биолог Звезды Кэц. А вы? Работать к нам?
– Да, тоже биолог. Артемьев, Леонид Васильевич.
– Замечательно! Будем работать вместе.
Я начал раздеваться. И вдруг почувствовал, что физический закон – «сила действия равна силе противодействия» – обнаруживается здесь в чистом виде, не затемненный земным притяжением. Здесь все вещи и сам человек превращаются в «реактивные приборы». Я отбросил костюм, говоря по-земному, «вниз», а сам, оттолкнувшись от него, подпрыгнул вверх. Получилось: не то я сбросил костюм, не то он меня подбросил.
– Теперь мне и вам надо почиститься – пройти дезинфекционную камеру, – сказал Крамер.
– А вам зачем? – удивленно спросил я.
– Но ведь я прикасался к вам.
«Вот как! Словно я прибыл из зачумленной местности», – подумал я.
И вот я опять в чистилище. Снова камера с гудящими аппаратами, которые пронизывают тело невидимыми лучами. Снова чистая, стерилизованная одежда, снова медицинский – последний – осмотр в маленькой белой амбулатории «звездного врача».
В этой небесной амбулатории не было ни стульев, ни столов. Только одни ящики с медицинскими инструментами, прикрепленные к стенам легкими закрепками.
Нас встретила маленькая живая женщина-врач – Анна Игнатьевна Меллер. В легком платье серебристого цвета, несмотря на свои сорок лет, она походила на подростка. Я передал ей привет и просьбу «земного врача» города Кэц.
После дезинфекции она сообщила мне, что в моей земной одежде нашлось еще немало микробов.
– Я непременно напишу в здравотдел города Кэц, что у них плохо следят за ногтями. Под вашими ногтями была целая колония бактерий. Надо обрезать и чистить ногти перед отправкой на Звезду. Ну а вообще вы здоровы и теперь относительно чисты. Сейчас вас отнесут в вашу комнату, а потом накормят.
– Отнесут? Накормят? – удивленно спросил я. – Ведь я же не лежачий больной и не ребенок. Надеюсь, я сам пойду и поем.
– Не хвалитесь! Для неба вы еще новорожденный.
И она хлопнула меня по спине. Я стремглав отлетел в другой конец камеры, оттолкнулся от стены, отлетел на середину и «повис», беспомощно болтая ногами.
– Ну как, убедились? – смеясь, сказал Меллер. – А ведь у нас тут все же тяжесть существует. Ползунок вы еще. Ну-ка, пройдитесь!
Какое там! Только через минуту мои ноги коснулись пола. Я попробовал шагнуть и снова взвился в воздух. Ударившись головой о «потолок» и почти не почувствовав удара, я беспомощно заболтал руками.
Дверь отворилась, и вошел мой знакомый Крамер, биолог. Увидав меня, он расхохотался.
– Вот, возьмите на буксир этого младенца и проводите его в комнату шесть, – обратилась к Крамеру Анна Игнатьевна. – Он плохо переносит разреженный воздух. Дайте ему половинный воздушный паек.
– Нельзя
