ориентации?
– Да лучше бы ты был нетрадиционной ориентации! – Профессор упал в белое кресло, скрестив ноги и раскинув руки на подлокотники. – Тогда бы я знал, что у тебя хотя бы есть сексуальная ориентация!
– Ой, все, достал! – поморщился Глеб. – Просто я – натурал-одиночка. И чем ты меня лучше?!
Профессор улыбнулся.
– Все мои краски – в книгах, которые пишу, – продолжал объяснять Глеб. – Ты читал хоть одну?
– Да, новую, – Профессор закатил глаза в потолок, как бы пытаясь вспомнить краски из книги. – Она вся черно-белая! – махнул он рукой. – Только иногда мелькают какие-то огоньки. – Он постучал пальцами по подлокотнику. – Ну скажи, зачем тебе белое кресло? Белое! На него дышать страшно, – не то, что пользоваться!
– Да кто всем пользуется, кроме нас с тобой? – махнул рукой Глеб. – Не приходит в голову, какого еще цвета может быть эта квартира. У всех свои странности! Вот зеркало в ванной, например: каждый раз, когда запотевает, появляется надпись: «У нас все хорошо». Даже когда домработница его протирает. Есть в этом какая-то магия. Или чертовщина. И ты так и не признался, что это ты написал.
Профессор замолчал на несколько секунд.
– Говоришь, так и появляется? – переспросил он. – До сих пор?
– Да, представь, – ответил Глеб.
– Надеюсь, надпись не утратила своего значения, – кивнул головой Профессор, глядя куда-то в пустоту.
– Папа! – подошел к нему Глеб. – И меня еще упрекаешь в странностях. – Глеб потряс его за плечи. – Ну что, будем отмечать?
– Будем! – вернувшись из глубины своих мыслей, воскликнул Профессор.
Вечер уже обрел стеклянную прозрачность, когда Профессор торжественно разливал виски в стаканы со льдом.
– Сынок, – начал он поздравительную речь, – Сегодня тебе исполнилось тридцать лет. Моя бабушка говорила, что тридцать – это такой возраст, когда жизнь начинает идти на спад. Все, что могло быть хорошего, уже случилось. Дальше остается только беречь себя, следить за здоровьем, – ведь в большинстве случаев к этому возрасту организм уже выполняет свои репродуктивные функции, и запускается процесс самоликвидации. Начинаются проблемы с давлением, головные боли, сдает щитовидная железа, – а дальше тахикардия, бессонница и импотенция.
Глеб выпил содержимое стакана залпом, не чокаясь.
– Спасибо, отец, – сказал он, – У тебя очень правильные тосты: после них всегда хочется выпить.
Профессор засмеялся, и морщины засияли в уголках его глаз.
– Я просто хочу объяснить: ты не ценишь то, что имеешь. К тридцати добился успеха. Для чего успех, если в свой день рожденья все так же пьешь виски на кухне со своим папашей? Нужно было устроить бешеную вечеринку, выбрать самую красивую поклонницу, и прямо из клуба улететь с ней на море! Или хотя бы приехать сюда. И меня не приглашать. – Профессор постучал пальцами по столу. – Про тебя, кстати,
