не могли бы вы уточнить?
– Снарядов не было, дурья башка. А просто они себя не жалели и не пеняли на обстоятельства, как ты. Им, чтобы жопу помыть, нужно было воду из колодца принести и на огне погреть. А твоя трагедия – это пробки, налоги и телефонные звонки по работе в неурочное время. Я уже не говорю про другие сложности, которые их лупили по мордасам каждый день. Те сложности, которые ломают нынешнюю молодежь в два счета.
Наташа хотела вмешаться, встав из-за стола, но Димыч удержал ее и усадил на место.
Я опешил от этой тирады и как-то уже несколько жалобно выдавил:
– Ну, воду им носили и грели их люди.
Старуха кинула кость в тарелку и посмотрела на меня с прищуром.
– А ты в метафорах и аллегориях не силен, я смотрю. Причем тут их люди, хотя и люди им даны были заслуженно, по всей видимости, а вот тебе людей доверять нельзя. Речь о том, что они и с людьми и без держали себя в таких ежовых рукавицах, что тебе и не снилось.
– Ну, какие рукавицы… Они и пьянствовали, и распутствовали, и пускались во все тяжкие. Не сказать, что держали себя.
Старуха махнула в мою сторону рукой и продолжила изливать желчь:
– Дак тебе расскажут еще и не то. Всегда полно подлецов, которые завидуют. Да и что мне их пьянство и распутство. Это их выбор, понимаешь? Они себя знали и были такими, как есть. Да, были смятения, как и у любого, особенно у молодых, но они каждый раз брали себя в руки и продолжали выполнять свою роль. Ту роль, что им Всевышний уготовил. А роль была в том, чтобы показать, как даже слабое сомневающееся существо может брать себя в руки и творить прекрасные вещи.
Рыжая дама, сидевшая рядом со старухой, смотрела на меня с любопытством и продолжала кокетничать, улыбаясь мне. Улыбка обнажала не по возрасту крепкие зубы.
– Ну так от Всевышнего они, судя по многим их поступкам, были далековато, – неуверенно пробубнил я.
Старуха привстала и подвинулась в мою сторону.
– А это твое глупое мнение. Мнение того, кто считает, что Всевышний – простак на облаке. Он по делам судит и по жизни в борьбе, а не по мнению злобных хмырей, не в силах сделать хоть что-то серьезное в своей жизни.
Тут Наташа не выдержала и, всплеснув руками, произнесла тихим, но настойчивым тоном:
– Я требую от вас, Дарья, чтобы вы немедленно прекратили!
«Дарья, вот как зовут эту грымзу», – подумал я. Мне было необходимо реабилитироваться в глазах присутствующих:
– Наташенька, я согласен, что этот разговор не приведет ни к чему хорошему, по всей видимости. Но позвольте тогда мне уж ответить на обвинения, а потом мы перейдем к более приятным темам.
Наташа кивнула. Все внимательно смотрели на меня. Только старик продолжал пялиться в огонь. Да Вадим сверлил взглядом графин. Его интересовал разговор разве что в одном аспекте – когда он закончится и можно будет продолжить есть и пить.
– Видите ли, Дарья, мы живем несколько в другое время. Слава Богу, не рвутся
