стекла под тело старухи и залила белый коврик на полу. В ужасе я бросился из дома, задевая книжные полки, из которых высыпалось несколько книг, и выскочил в предбанник, вниз по лесенке в сени и на улицу. Я хотел выбежать на дорожку, но тут заметил, что за домом стоит небольшая банька, а из трубы идет дым. В окне горел свет и мелькала тень. Я машинально рванул к баньке через сугроб мимо колодца. Там оказалась чищеная тропа, которой, видимо, и пользовались в этом доме. Подбежав к бане, я рывком отворил дверь в предбанник и вбежал в парную. В момент, когда я распахнул дверь, молодая женщина выливала себе на голову ковшик с водой. Делала она это, чуть согнувшись, поскольку потолок в парной оказался невысокий, а женщина была примерно моего роста. Увидев меня, она не закричала и не прикрылась, а посмотрела с интересом. Я на мгновение замер и закричал сам:
– Старуха умирает. Она там все… Того, кровища. Наверное, упала или… я не знаю.
Женщина среагировала молниеносно. Одним прыжком она оказалась возле порога и буквально смела меня с дороги широким движением руки. Я споткнулся и с грохотом рухнул возле скамейки с тазами. Падая, я зацепил край скамьи и опрокинул на себя таз с ледяной водой, стоявший на ней. К счастью, я ничего не повредил себе и, кое-как поднявшись, побежал к дому, в задней двери которого уже скрылась женщина. Зайдя в дом, я шмыгнул между стеллажами и оказался в каморке, а потом просунулся за ширму. Старуха сидела на табурете вся в крови, а голая женщина стояла напротив и укоризненно ее отчитывала. Та недовольно морщилась. Картина казалась неправдоподобной настолько, что я ощутил легкое кружение головы.
– Ты что тут устраиваешь, старая? – вопрошала женщина. Старуха неуклюже оправдывалась:
– Так я думала, грабитель или насильник. Пришлось импровизировать.
Я недоуменно смотрел на бабку, которая терла нож о подол, стирая с него кровавые пятна. С трудом я процедил:
– Что происходит?
Женщина обернулась ко мне, совершенно не стесняясь наготы. Видимо, она была так же взбудоражена, как и я.
– Что-что, у нас тут великий импровизатор, оказывается. Копперфильд. Трюк с ножами в исполнении безумной старухи. Исполняется с порчей реквизита в виде нового платья и свежевыстиранного ковра. Также переведена одна банка отличного малинового варенья.
Старуха слизнула с пальца густую красную жидкость, снятую с платья.
– Полно твоего варенья. Я вишневое люблю, – пробубнила она себе под нос, смотря в пол.
Я пригляделся и увидел, что это и правда варенье, а не кровь. А дырка от ножа в платье была проделана аккурат в районе подмышки, куда кудесница и просунула, по всей видимости, нож. Шумно выдохнув, я облокотился о дверной проем:
– Так вы зачем все это устроили-то?
– Говорю же, думала, насильник, решила разыграть, что перед ним тут побывал убийца.
