мне стали подходить крестьяне и отводить к своим подводам, где мы с ними быстро пересчитывали мешки, я все записывал и выплачивал задаток в размере половины общей суммы и с условием выплаты оставшейся части после доставки зерна в указанное мною место.
Ровно через полчаса мне принадлежало все зерно на ярмарке, а довольные крестьяне стали стягивать все подводы ближе к центру. Все знали, что именно я скупил все имеющееся тут зерно.
Теперь, когда все вокруг были довольны и подсчитывали барыши, пришло мое время нервничать – настала завершающая стадия моего плана, и если я окажусь не прав, то долго буду вспоминать свою аферу.
Через час вдали показался небольшой конный отряд, который во весь опор несся в нашу сторону. От возбуждения у меня начали дрожать колени, гном, видимо, понявший мой план, встал рядом и успокаивающе положил руку на плечо. Под его тяжелой рукой я стал успокаиваться и не так трястись.
Через десять минут, когда всадники – пять человек – приблизились к ярмарке, все крестьяне разом выдохнули. Как сообщил мне ближайший сосед, это и были скупщики зерна. Быстро спешившись, они подошли к груженым подводам. Я незаметно приблизился и, встав позади крестьян, услышал, как один из них сказал мужику:
– Покупаю у тебя все зерно по сестерцию за мешок.
Крестьянин улыбнулся и ответил:
– Сожалею, господин, но вся моя пшеница уже куплена, я жду, когда мне скажут, куда ее везти.
Скупщики переглянулись и пошли дальше. Все дальнейшее действо, пока они обходили телеги, отчетливо напомнило мне сказку про «Кота в сапогах», когда на вопрос короля о землях, лугах и деревнях он получал один и тот же ответ – «маркиза Карабаса».
Стоя в рядах крестьян, я видел, как скупщики все более спадали с лица при повторяющемся рефрене: «вся пшеница продана».
Мы подошли уже к десятой или одиннадцатой телеге, а скупщики опять слышали один и тот же ответ, заставлявший их от раза к разу нервничать все сильнее.
Я вышел из-за крестьянских спин. Увидев меня, один из крестьян радостно сообщил перекупщикам:
– Так вот же господин, который скупил всю пшеницу на ярмарке.
Когда на меня уставилось несколько пар удивленных глаз, я только скромно улыбнулся.
– Но как же так? – недоуменно спросил меня один из перекупщиков. – Вы к какой гильдии принадлежите, любезный?
Я оскорбился, и всю добропорядочность с меня сдуло как ветром.
– Разуй глаза, почтенный, ты разговариваешь с дворянином! Барон Максимильян к вашим услугам!
Мои слова оказались для них ушатом холодной воды, торговцы побледнели.
– Но зачем уважаемому барону понадобилось скупить всю пшеницу? – задали они резонный вопрос.
– Чтобы продать ее, – улыбнулся я своей самой милой улыбкой.
– И кому же?
– Вам!
– И за какую же цену вы хотите ее продать? – осторожно спросил один из них.
– Шесть
