путь, как полководец, как альпинист, берущий самую большую высоту, упала сама и потеряла по дороге самое дорогое, самое дивное, что у неё было. «Я потеряла всё, – печально говорила Евгения. – А деньги меня никогда не интересовали и не интересуют. Даже могилу мужа убираю только сама. Своими руками всё сделала, своими руками и убирать буду». С ней никто не спорил.
Как-то договорились прошвырнуться по Кингс-Роуд, посидеть за ланчем, повспоминать.
– Подожди меня на улице, – сказала подруга и через десять минут появилась с огромным пакетом, в котором звенели бутылки. – Вино. Кайф. Завтра у нашей Сэйры день рождения. Надо хорошо отметить.
И я дала сапогом по пакету. Звон разбившихся бутылок был слышен всем на улице. Ситуация аховая. Конфузно. К нам подошёл любезный мужчина в костюме:
– Чем могу быть полезен, милые леди? Что здесь происходит?
– Мы – подруги, поругались немного, – быстро ответила Евгения.
– Хорошего вам дня, – облегчённо сказал джентльмен.
– Ты иди отсюда, цыплёнок, – вяло проговорила Женя, – а я – в паб. И обещаю тебе: это в последний раз.
P.S.: Миссис Юджи Янг живёт на юге в графстве Корнуолл, это жемчужина Англии. Степенная воспитанная дама. Подруг у неё бесчисленное количество, все её обожают. Она занимается активной деятельностью в консервативной партии, воспитывает очаровательных внучек. И, конечно, вспоминает своего Марка. «Жизнь свою нам надо было начинать здесь, в Корнуолле, на родине мужа. И, может быть, наша с ним судьба сложилась бы по-другому», – постоянно повторяет Юджи.
А тебя люблю, умом все понимая,
В поклоне розу под лицо кладу,
И ухожу в смирении, вздыхая…
Того, кого любила,
Я, не дождавшись, жду…
Я вспоминаю… Хотя плохо что помню
Один замечательный режиссер сказал: «Выплесни всё на бумагу, чтобы сохранить душу!»
Мы жили в очень счастливое и интересное время. Во-первых, потому что не было войны, если, конечно, не считать ту мерзкую войну в Афганистане, которая унесла жизни многих наших ребят. Матери получали похоронки и своих детей в гробах (груз 200).
Но почему? За что? Как же так? Но нас это не касалось. Всё понаслышке, всё как-то далеко. Как будто бы ничего и не происходило. У матерей высыхали слёзы, мальчики-инвалиды сидели дома, потому что для них никто ничего не хотел делать. Спасибо за то, что остались живы.
Но зато мы жили беззаботно и весело. Это было время открытых сердец и задушевных разговоров, когда соседи заходили за солью и оставались на час-другой посидеть с тобой на кухне, когда мы ходили в гости друг к другу. Каждый мог излить душу, закрывая телефон подушкой или вставляя карандаш в телефонный диск, что бы «эти» не подслушивали! Это было время анонимок и пятого пункта. Кто-то мог накатать такое, что мечты о поездке в Болгарию умирали. Часто этим занимались и близкие
