из крови, жира и воды, и с такой силой повернуло своим огромным хвостом, что звук, происшедший от этого, мог быть слышен за милю. Еще не успел он опять нырнуть, как капитанская шлюпка подплыла к нему и в него бросили другой гарпун и несколько копий. Казалось, борьба уже приближалась к концу, как вдруг, с треском, подобным громовому удару, кит плеснул хвостом по воде и еще раз бросился в сторону, таща за собой две шлюпки, точно яичные скорлупы.
Между тем сцена переменилась. Заходящее солнце становилось красным и скрылось за гряду темных облаков, и по всему видно было, что скоро начнется шторм. Но пока что в воздухе была почти совершенная тишь, и корабль не в состоянии был плыть против легкого ветра на выручку двух шлюпок, которые едва виднелись на горизонте. Но вот поднялся ужасный ветер и пронесся по морю; с наступлением ночи темные облака покрыли небо, и скоро шлюпки и кит совсем скрылись из виду.
– Горе мне! – воскликнул лейтенант, толстый шотландец, стоя на кормовой палубе и ломая руки. – Что теперь делать?
Сондерс говорил на языке, смешанном из шотландского и английского, – хотя шотландские слова встречались редко, произношение было настоящее шотландское.
– В какую сторону они направились?
– В северо-северо-западную, сэр.
– В таком случае плывите в ту сторону. Может быть, если ветер не перестанет, мы догоним их прежде, нежели совсем стемнеет.
Хотя Сондерс находился в состоянии крайнего смущения от такой неожиданной развязки китовой ловли и совсем почти не скрывал своего волнения, но он был слишком моряк, чтобы пренебрегать самым незначительным средством, которое могло быть предпринято в подобных обстоятельствах. Он направился прямо к тому месту, где скрылись шлюпки; в течение всей ночи, которая выдалась в шторм, на вершинах мачт висели фонари, и огромный пламенник или, вернее, маленький потешный огонь из смолистых веществ выброшен был на конце шеста над кормой корабля. Но прошло несколько часов, а шлюпок не было и следа, и экипаж «Дельфина» начал уже делать самые печальные предположения об их судьбе.
Наконец под утро маленькое пятнышко света показалось вдали, мелькнуло и потом опять исчезло.
– Видите ли вы вон в той стороне? – шептал с волнением Сондерс Мивинсу, положив свою огромную руку на плечо этого почтенного мужа. – Понизь румпель, – продолжал он, обращаясь к рулевому.
– Да, да, сэр.
– Живей же!
– А вот мы живо, сэр.
И на лице Мивинса, выражавшем в течение нескольких часов сильное беспокойство, показалась простодушная улыбка; он сильно ударил себя по бедру и громко воскликнул:
– Это они, сэр, без сомнения. Как вы думаете, мистер Сондерс?
Младший лейтенант пристально посмотрел по направлению к тому месту, где показался свет, и Мивинс сморщил свое лицо с выражением такого напряженного внимания, что, казалось, никакая человеческая сила не в состоянии
