был полумрак. Когда Галина Алексеевна приглашала меня чайку попить, так у нее назывались перерывы в работе, длящиеся иногда почти весь рабочий день из-за отсутствия соискателей, то частенько включала не верхний свет, а настольную лампу, разумеется в виде садового гномика с фонарем. Кажется ей наши чаепития доставляли удовольствие или, может быть, просто поговорить было не с кем. Часто я не могла приходить, за меня работать никто не будет, но раза три за день– это быстро стало приятной традицией. Особенно вечером, после работы мы долго засиживались. Солидный возраст не мешал Галине Алексеевне водить машину, да и движение… разве что собаку бесхозную когда обгонишь. Так что мы никуда не торопились: автобусные услуги ей были не нужны, дома никто не ждал, а я вообще на рабочем месте сейчас жила.
–Ты, Нюрушка, Сан Саныча этого десятой дорогой обходи. Страшный человек. Мне кажется, что его даже директор побаивается.
Я всю жизнь прожила в своем поселке, всяких мужиков видела. И пили, и дрались, с женами ругались, на сторону бегали, но все-равно это были мужики. Даже самая последняя пьянь и то позором для себя считал опускаться до уровня склочной бабы-сплетницы. А Упырь прямо-таки расцветал от удовольствия: сплетни, слухи, кто что сказал, кто к кому ходил. Меня поначалу доставать начал. Ну, это насчет наших посиделок. Ничего, я быстро отвертелась. Хорошо иногда быть уборщицей, легко прикинуться полной дурой. А вот своих подчиненных он основательно подмял под себя. Требовал, чтобы они ему все докладовали: что видели, что слышали, что предположили – любую мелочь, чтобы день зря не прошел… Несогласных быстро убирали. Ушли нормальные ребята. Остались одни оловянные солдатики, тупые, пустоглазые упыревские овчарки, натасканные на команду « фас!» Упырь этот лечиться частенько ездит: то ли с головой что-то не так, то ли с сердцем. Ноги почти уже не слушаются, с лестницы враскорячку спускается, но все неймется ему, только злее становится. То есть к ночи ближе таких начальничков лучше не поминать, не то, как минимум, кошмары снится будут.
Собрались мы как-то вечером. Галина Алексеевна осталась ночевать. Конечно же мои роскошные аппартаменты она сразу забраковала. Вот ведь, придумали себе глупую сказку, а теперь старательно все боятся. Заходят ко мне и нервно жмутся к моей, лично мною обустроенной, жилой зоне. На Ларец же… так, искоса поглядывают и сразу отводят взгляд. И, кажется, с трудом сдерживают желание перекреститься. Я лишь посмеивалась над ними. Дети, да и только. Я почти месяц уже живу здесь. И ничего. Никто меня не беспокоит. Стоит себе Ларец как и положено всем нормальным вещам: не скачет, не летает, не пищит. Это только в сказках Буратины из полена вылупляются. Ох, и чудные же они здесь. А я что, накинула старую штору на этот их странный подарок. Хотя… можно было и не закрывать. Мне Ларец не мешал. И вещица, между прочим, красивая. Вроде даже старинная.
Конечно же Петр Леонидович пожаловал… Теперь он тут частый гость. Я-то поначалу, грешным делом, думала, что он приударить решил за мной… Самой смешно. Одинокий он. Придет домой, вроде все есть, а не знает в какой угол приткнуться. Совсем, видно, тоскливо мужику. Ну, и
